1. Глава 1
Это место не оставляло равнодушным ни одного человека, сподобившегося собственными глазами увидеть Проход. Если бы Владивой был хранителем, он, конечно, задумался б над таинственностью и неизведанностью мироздания, о том — как ничтожен в этом мире человек. Насколько мелочны и скоротечны все его, так называемые, вечные проблемы. Как смешны потуги возвеличиться и растопыриться, дабы занять как можно больше места под солнцем. Но, Владивой был обычным воином и к таким вершинам философских мыслей никогда не поднимался. Или, если быть точнее, никогда не погружался с головой в их пучину. Но все же — каждый раз, приближаясь к Заскалью, а у любого ратника, несущего службу на Пограничье, такие моменты происходили довольно часто, барон ощущал непривычный восторг и, словно, легкое опьянение.
Бывалые харцызы-отступники, взятые на службу в Дубровский замок, называли это ощущение — хмелем свободы. И становились еще угрюмее и раздраженнее, нежели обычно. Им-то, предавшим и отрекшимся от клятвы Перуну, путь через Проход был заказан навек.
За спиной у путника простирались необъятные буковые леса и дубовые рощи Зелен-Лога. По обеим сторонам, не так уж и близко, но вполне достаточно, чтобы хорошо разглядеть с конского хребта, грань между небом и водой, плескалась синь сразу двух океанов — Северного и Мертвого. Порой вместо лазури накатывала темень, или заляпанная белесыми бурунами зеленоватая муть, но чаще океаны, уподобившись небу, привольно отдыхали, облокотившись на крутые, каменистые берега. А впереди, как стена исполинской крепости, от одного океана до другого, перегородив весь перешеек, нависала горная гряда. Неприступная и дикая, низвергая вниз изумительной красоты водопад — начало реки Веселой. Сам водопад вытекал из озера, что образовалось в кратере потухшего вулкана, с незапамятных времен приютившего гнездовье суровых и неподкупных Стражей!
Солнце уже окунулось в вечернюю купель Мертвого океана, и у Владивоя оставалось совсем немного времени, чтобы перебраться на ту сторону Заскалья.
Неизвестно почему так происходило, но все знали, что с наступлением сумерек Змии не пропускали через Проход ни одно живое существо. А в послеобеденное время, ближе к вечеру бывали шансы провести даже вьючные караваны. При этом, огнедышащие стражи восседали на близлежащих скалах, наподобие уснувших грифов, и с любопытством посматривали на копошащихся внизу людей и животных. Возможно, такая причуда объяснялись: обычным свойством зрения птиц, так называемой «куриной слепотой», проявляющейся именно при наступлении первых сумерек, но, выяснить точнее так и не удалось, хотя поблажкой этой пользовались охотно.
