Глава 1. Запах надежды и пыльные углы
Солнечный луч, нахальный и яркий, пробился сквозь щель между неплотно пригнанными шторами, щекоча ресницы. Виля поморщилась, зарываясь глубже под одеяло, которое пахло чужим домом – смесью пыли, старого дерева и едва уловимого аромата лавандового кондиционера, которым мама всегда пользовалась. Сердце привычно кольнуло. Мама.
Новый дом. Новая комната. Новая жизнь, которую она не просила.
Из-под одеяла мир казался приглушенным, но постепенно звуки первого этажа просочились и сюда, наверх. Скрипнула половица – это отец, Олег, наверняка уже на ногах. Потом послышался знакомый, успокаивающий стук ножа по разделочной доске и почти сразу – шипение масла на сковороде. В нос ударил дразнящий, теплый аромат жареного бекона, смешанный с запахом свежесваренного кофе и чем-то сладким, неуловимо напоминающим корицу. Яблочные оладьи? Или, может, гренки с сахаром?
Странно, но именно эти запахи, доносившиеся снизу, стали для Вили якорем в бушующем море последних месяцев. После смерти мамы отец не сломался, не озлобился, не потянулся к бутылке, как герои тех слезливых романов, которые она иногда находила на книжных полках в старой квартире. Нет. Олег словно собрал всю свою волю, всю свою любовь, всю свою растерянность и трансформировал их в… кулинарию. Каждое утро начиналось с этих запахов. Каждый вечер заканчивался совместным, пусть и часто молчаливым, ужином. Он взял на себя всю ответственность, до последнего винтика их развалившейся семейной конструкции, и теперь методично, день за днем, пытался собрать ее заново, прокладывая путь к ее сердцу через желудок. И Виля была ему за это бесконечно благодарна, хоть и редко говорила об этом вслух. Слова казались слишком мелкими, слишком неловкими для того огромного, молчаливого подвига, который он совершал.
Она медленно высунула нос из-под одеяла. Комната была небольшой, с покатым потолком под самой крышей. Стены, оклеенные выцветшими обоями в мелкий цветочек, которые они еще не успели сменить, казались чужими. В углу громоздились неразобранные коробки с ее книгами и вещами – немые свидетели поспешного бегства из прошлой жизни. Единственным родным пятном был старый плюшевый медведь, сидевший на подоконнике и безучастно смотревший на незнакомый пейзаж за окном.
Виля вздохнула, откидывая одеяло. Ноги коснулись прохладных, чуть скрипучих досок пола. Новый день начался. И как бы ей ни хотелось остаться в этом коконе из сна и воспоминаний, запах отцовского завтрака был слишком настойчив, слишком… живой. Он обещал нечто большее, чем просто еду. Он обещал заботу. Он обещал, что они справятся. Может быть.
