У Алоя крылья чёрные, как и волосы. А кожа красная в чёрных пятнах. Не то чтобы он был пёстрым, нет. Просто несколько больших пятен на груди, спине и боках.
Мои крылья – бронзовые. А кожа – тёмная медь, и никаких пятен.
Я не помню, когда появился Алой. И не помню времени, чтобы его не было. Он тоже не помнит дней без меня.
Так что мы оба не знаем, кто создал мир и всех его обитателей. Кто принёс нас сюда. Где мы жили раньше, и было ли вообще какое-то «раньше».
* * *
В горах всегда было безопасно. Из живности только маленькие мохнатые прыгуны, жившие в норах, прорытых в снегу, да кроффы – неуклюжие длинноногие хищники. Крылатых не считаю, тех много больше. Разных размеров птицы и ящеры. Но даже самый большой из них никогда не пытался напасть на меня.
А на равнинах жили бескрылые.
Не могу вспомнить дня, когда я впервые увидел их. Наверное, это случилось в те времена, когда мы с Алоем носились над миром, наслаждаясь новыми ощущениями. Когда-то все ощущения были новыми, это теперь всё новое – редкость.
Алой, я помню, одно время увлекался этими существами. Наблюдал, может быть, даже разговаривал с ними. Я же никогда ими не интересовался. У бескрылых были острые палки, и ещё они могли довольно метко кидать камни. Так что, летая над равнинами, нужно было держать высоту.
Алой же пренебрегал безопасностью и в итоге потерял глаз. Я не знаю, кто и чем швырнул в него. И хоть глаз довольно быстро регенерировал, Алой жутко злился. С тех пор, пролетая над местами, где живут бескрылые, он частенько брал с собой несколько больших камней и кидал их вниз. Надо сказать, он преуспел в этом занятии и почти всегда попадает в цель. Не думаю, что он всё ещё помнит, за что на них злился. Просто кидать камни в бескрылых превратилось у него в развлечение.
За равнинами начинались пустоши, а за ними – солёная вода. Я никогда не любил летать над морем, там жили чудовища, способные очень высоко выпрыгивать из воды, хватая зазевавшихся птиц. А вот Алой когда-то любил и летал. Раньше он был любопытней, а может, и смелее меня. Но методичностью не отличался. Так что я не удивлюсь, если окажется, что он не знает, где начинается и кончается море, как далеко простираются равнины и в скольких днях лёта находятся леса, более богатые живностью, чем горы. Я-то уж точно не знаю.
Что я действительно детально изучил, так это наш горный хребет. Гряда тянется семь дней лёта с севера на юг, и ещё пять дней с востока на запад в самом узком месте. Не удивлюсь, если это самая большая горная гряда на планете. В наших горах берут начало несколько рек. Одна очень широкая, начинаясь у вершин, она пересекает предгорья и равнину и исчезает в лесах на западе. В реках водится вкусная рыба и никаких чудовищ.
