Прелюдия, 899 г. Эры Небожителей
Адмирал Веттрайя, володарь Милакии, Северный король, махараджа Весура и Гунга, султан Панджвура, шахиншах Аштвая, императорский регент Лунных Пределов стоял у панорамного окна, полукругом охватывающего капитанский мостик, смотрел, ждал. Молчал. Ему было неуютно на просторном мостике «Грозы мира», флагмана армады, лучшего дирижабля, когда-либо построенного в Наземье. Не из-за людей, что толпились за его спиной, – из-за собственных титулов, собранных за неполные три года. Они казались такими значительными прежде. За ними была держава, раскинувшаяся от Восточного океана до Западного, от льдов полюса до южных пустынь. Почти весь мир, населённый людьми. И последний неподвластный ему клочок этого мира, Великое княжество Тарусия, сейчас проплывал внизу. Хватило бы дня, чтобы завоевать и его. Да что там дня – часа! Иной армии, кроме той, что собрал Веттрайя из разбойников, убийц и прочего отребья, приговорённого Небесами, в мире не существовало. Добропорядочные граждане слишком трусливы, чтобы рисковать жизнью.
Все титулы адмирала Веттрайи не значили ровным счётом ничего. Небесный Город не желал признавать их. Для Небожителей он – никто. Меньше, чем никто, смертник, «огрызок», лишённый права на мену. И значит, ему остаётся либо умереть, либо…
– Ваше величество, может, не стоит торопиться? – подал голос советник Коэно, единственный меняный в свите. – Мы продемонстрировали им свою мощь. Наверняка они не ожидали увидеть столько судов, они примут наши условия. Дадим им больше времени на раздумье…
– Больше времени?! – взревел Картош, старший бомбардир армады. – Ты предлагаешь отступить, пиявка? И что дальше? Ресурс батарей скоро иссякнет, а новые, сам знаешь, небесные уроды продавать не хотят. У нас восемьдесят шесть боевых дирижаблей, три сотни аэропланов. Если вернёмся через год, сможем собрать едва ли треть нынешнего, через пять лет – ничего не останется! Твои умники ни батареи, ни эфирный газ делать так и не научились. И не научатся!
Веттрайя невесело усмехнулся. Пять лет, эк загнул! Батареи, газ – спустя пять лет всё это потеряет значимость. Да, меняные трусливы. Пока уверены в мене. Но когда обнаружат, что обречены умирать от старости как последние безудачники, станут ли терпеть своего «володаря»? А его собственная армия? Эти подонки ведь тоже рассчитывают на новую молодость и бесконечные мены. Нет, давать Небожителям отсрочку он не собирался. Если за без малого тысячу лет они разучились торопиться – их беда!
Внезапно ожил радиотелеграф. Разговоры на мостике смолкли, Веттрайя повернулся к аппарату.
