Конец марта выдался слякотным и промозглым. Впрочем, как почти всегда бывает в это хмурое время года, когда зима уже ушла, а весна ещё полноправно не вступила в свои законные права, как бы робко, неуверенно вскарабкиваясь на вершину пьедестала и ещё не до конца веря тому, что пришло её время царствования в этом мире по незыблемым законам матушки-природы. Снег активно таял, но потемневшие сугробы всё ещё регулярно встречались в лесной чащобе.
Стояла середина дня. Мелко моросил холодный, неприятный дождик, порой пробирая до костей вкупе с ледяными ещё порывами ветра, что нет-нет, да периодически гуляли по окрестным землям. Из Залесья только-только выехал обоз, состоящий из двух четырёхколёсных повозок, и не спеша двинулся по разбитому непогодой Голубиному тракту, что соединял между собой одну из самых крупных деревень Мирградского княжества с его столицей. Телеги были загружены под завязку разнообразными ценными мехами вроде соболей, куниц да норок, что за зиму добыли местные охотники и теперь везли десятую часть от своего законного улова в Мирград в качестве налога для князя Святослава. На одном возу, собственно, находился сам оброк, на втором же товар предназначался для продажи на столичном базаре, где великолепные трофеи следопытов Залесья всегда пользовались повышенным спросом. Каждую колымагу тащило по два мощных коня-тяжеловоза, которые хоть и медленно, но уверенно двигались вперёд по грязной дороге, не испытывая видимых затруднений в перетаскивании не самого лёгкого груза.
– Ну чего, Драговит, дотянул, что аж смеркаться скоро начнёт? – язвительно прокричал Лодомил, местный житель с длиннющей бородой сорока с небольшим лет, что восседал на облучке и правил второй повозкой. – Это же надо было так упиться давеча, что глазёнки свои пьяные только к полудню продрать умудрился! И опосля с нужника час ещё не слазил! А собирались ведь с петухами выехать поначалу!
– Да уж, – буркнул сидящий рядом с Лодомилом Благояр, мужчина лет пятидесяти на вид, с суровым, изрезанным морщинами лицом и тронутой сединой, но всё ещё густой шевелюрой, – похлёбки с ним не сваришь, когда он под мухой… Ненадёжный человечек…
Это ещё мягко сказано!.. – хмыкнул его напарник по извозу. – Ну а ежели учесть, что во хмельном угаре он круглогодично пребывает, соответственно ему даже ночной горшок нельзя доверить вынести, ибо споткнётся и разольёт всё, как пить дать…
– Да сколько можно бухтеть, всю плешь мне проели уже! Успеем добраться до Мирграда в срок, не дрейфите, обормоты! – зло проорал с первой повозки Драговит, довольно крупного сложения сельчанин лет тридцати-тридцати пяти на вид, одной рукой удерживая вожжи, а другой – початую бутылку с медовухой. – Должны успеть… – уже еле слышно пробормотал он себе в бороду не очень уверенно, отхлебывая при этом любимого напитка.
