Становилось душно. Тени на дюнах чётко выделялись в дрожащем, будто расплавленном пейзаже пустыни. Ветра не было совсем. Казалось, воздух куда-то пропал, выгорел, исчез за те часы, пока небесное светило душило эту пустыню. Было тихо. Лишь время от времени то там, то здесь шелестели пески. Возможно, это сердце планеты мерно билось, разгоняя кипящую магму по каменным жилам, и эти струйки песка осыпались от толчков пульсирующих капилляров, несущих под землёй расплавленный металл. А может, это просто воздух, всё же существовавший в пустом пространстве, ненавязчиво напоминал о себе лёгким бризом, вызывая масштабные и в то же время микроскопические камнепады своими могучими мягкими дуновениями.
Когда человеку нечем дышать, теоретически он может задуматься, стоит ли покориться. Но наш герой не мог выбрать, бороться ему или нет, по причине того, что ещё не проснулся. Ему ничего не снилось: он спал мёртвым сном, так как очень устал после побега. Поэтому инстинктам самосохранения пришлось проделать всё самостоятельно, без всякого разрешения на то их хозяина, как, впрочем, обычно и бывает. Спящий широко открыл рот и стал жадно глотать раскаленный воздух пустыни, а тот в ответ на это придавил его лёгкие своей жаркой смертоносной тяжестью. Спящий тут же проснулся и стал проснутым: проснувшимся его было назвать нельзя.
Проснутый поспешно выплюнул из себя горячую жижу воздуха и приоткрыл глаза. Глаза тут же защипало от яркого света; острые лучи словно кололи их, продираясь через слой налипшего песка. Зажмурившись, проснутый свыкся с неприятным ощущением и вновь открыл глаза, но на этот раз осторожнее.
Он лежал рядом с камнем, где и лёг вчера. Видимо, в надежде на то, что утром тень валуна бережно скроет его от лучей светила. Он не прогадал, но сейчас солнце стояло уже высоко, и камень не мог сдержать его изнуряющий жар. «Странно, я не знал, где будет солнце, а солнце знало, где буду я?» – подумал проснутый и тут же удивился: «Я умею мыслить?» Как он мог понять, что есть мыслить, до того, как в первый раз о чём-то подумал? Видимо, такое у свободы неотъемлемое свойство – создавать мысли, ведь что ты есть на свободе без мыслей? Песок.
Проснутый нащупал лежащую рядом шляпу и сонно приподнялся на локте, чтобы оглядеться вокруг. Рядом не было ни хижин, ни бараков, ни ангаров, ни полей со скотом всех видов и рас, ни мелких господ, ни огромных заборов. Были только барханы, которые всю жизнь бродят и меняются, как жидкость, и ничего с них не возьмёшь. Где все? Где всё?
Тем времени его руки сами нащупали на шляпе лоскут и попробовали его отодрать. Тут проснутый стал проснувшимся: руки больше не обгоняли его, это он обгонял руки. Руки замерли в нерешительности, предоставляя проснувшемуся возможность оценить их действия. Оказалось, что они пытались оторвать небольшой клочок ткани с номером шляпы и незатейливой припиской «исполнитель ГЗ-1883 прилагается». К сожалению, проснувшийся не умел читать. Тут он понял, что руки опередили его, знали больше, чем он. Он это не вполне одобрял. Либо это были неправильные руки, либо испорченные, либо не руки вовсе.
