«Провинциально-столичная поэма» была задумана мною как роман в стихах на автобиографическом материале, а именно – истории моей безответной любви к известной советской киноактрисе Анастасии Вертинской. Роман в стихах достаточно редкий жанр в литературе, при этом сложный для чтения, не говоря уже о процессе написания. Учитывая, что в 1999 году, когда я на это решился, у меня почти не было опыта стихосложения, да и вообще какой-либо литературной деятельности, задуманное было – чистая авантюра, равносильная заплыву через Ла-Манш недавно обучившегося плаванию. Я это почувствовал с самого начала, когда начал сопоставлять собственный уровень с уровнем больших профи, не говоря уже об уровне классиков. Но мне повезло. Меня почти с самого начала начали опекать представители пермских литературных кругов, проявив сочувствие к исповедальному характеру моего замысла. Многие были в курсе моей личной драмы и понимали, что процесс письма является настоящим болеутоляющим средством. Помогали мне в борьбе с собственным косноязычием, которое постепенно преодолевалось. Консультировали, правили, корректировали, помогали приобретать относительную лёгкость пера. Я благодарен советам Вере Шиловой, автору двух стихотворных сборников, члену союза писателей России. Обязан многому Игорю Тавдину, председателю поэтической секции литобъединения при пермском отделении союза писателей, который внимательно прочитывал написанное, давал ценные советы, а также возможность выступлений перед аудиторией. Морально поддержал меня известный пермский поэт Михаил Смородинов написанием статьи в местной газете «Свет высокой любви». Консультировал меня также известный поэт и прозаик, друг нашей семьи Герман Дробиз, ныне покойный. Правда он изначально советовал описать всю эту историю в прозе, не претендуя на роман в стихах, опасаясь, что у меня не хватит сил, что я попросту надорвусь. В последствии я убедился в его правоте, когда остановился, не сумев закончить начатое, причём на самом интересном месте, предваряющем мою встречу с Анастасией Вертинской, произошедшей в далёком 80-м году. Но неудачи в попытках подступиться к Турандот нашего времени, коей является героиня повествования, добили меня, вызвав депрессию и творческий кризис. Написанный материал на долгие годы повис в воздухе мёртвым грузом.
Но в последнее время к моему материалу, написанному «в стол», стал проявлять интерес пермский поэтический клуб «Позови» под руководством талантливой поэтессы Зои Грозогении (Грошевой), давая возможность выступлений. И я почувствовал востребованность, так как в недописанном романе запечатлён дух навсегда ушедшего времени, вызывающий сладкие ностальгические отклики в сердцах слушателей моего поколения. Правда, я столкнулся с одной проблемой, о которой не подозревал, когда начинал писать эту историю двадцать лет назад. Проблему я эту осознал, когда попытался представить написанное молодому поколению, которое на эпоху, пережитую мною, смотрит как на малознакомую экзотику. Когда я писал, то абсолютно был уверен в такой элементарной вещи, что стоит только дать маленькую подсказку читателю в виде детали, относящейся к какому-нибудь фильму с участием героини, то произойдёт вспышка радости узнавания той, о ком идёт речь, и интерес к роману будет подогрет. Я намеренно избрал метод игры-интриги по принципу «угадай!» и не стал засвечивать слишком яркое имя на нашем кинонебосводе, зная, что после песенки «Эй, моряк!», процитированной мною на 14-ой странице, мгновенно в сознании читателя всплывёт милый образ всем известной киноактрисы. Но нынешний молодой читатель, выросший за истекшее двадцатилетие, с сознанием, оккупированным американским кино, фанатеющий по Арнольду Шварцнегеру, Джони Деппу и Бреду Питту, в лучшем случае знаком с именем Леонида Гайдая и Эльдара Рязанова, не более того, имея смутное представление о других славных страницах нашего кино, не говоря уже о театральном мире, его истории и отечественной культуре вообще. Нынешние дети поп-культуры порой путают Немировича с Данченко и не отличают «Утомлённые ветром» от «Унесённых солнцем». Они могут прочитать написанное мною до конца, так и не поняв, о ком шла речь. Каково представлять эту историю для почти инопланетян!
