Глава 1. Голос под красным бархатом
Автомобиль Алексея Гордеева издавал звуки, похожие на жалобные стоны старого механизма, которому давно пора было отправиться на свалку. Пежо пятнадцатилетней давности двигался по ночным улицам города только благодаря инерции и какому-то упорству, которое присуще лишь старым машинам. Двигатель вибрировал, руль дрожал в руках, а печка, которая едва справлялась с задачей обогрева, издавала протестующие звуки, словно отказывалась выполнять свою работу.
С первого декабря город погружался в искусственно созданную атмосферу праздника. Улицы сияли светом, предписанным Министерством Праздников: гирлянды мерцали строго по графику, утверждённому по ГОСТу, а неоновая реклама сверкала в заранее выбранных оттенках, чтобы не нарушать гармонию восприятия. Воздух был холоден и стерилен, а в специально отведённых местах, возле витрин, вентиляционные системы распыляли аромат «Мандарин-Ностальгия», чтобы у прохожих возникало нужное праздничное настроение. Рекламные щиты смотрели на проходящих людей: огромные лица моделей, не знавших холода настоящего города, сияли фиолетовыми и розовыми огнями, приглашая в торговые центры, где праздники стали новым ритуалом. Здесь, в этих «универсальных храмах потребления», покупка стала новой молитвой, товар – спасением, а отсутствие денег – проклятием.
Алексей барабанил пальцами по рулю в такт звукам двигателя, хотя это совпадало с ним далеко не всегда. Его пальцы были длинными, с заеденными ногтями, кожа лица имела пепельный оттенок, выдавала усталость. Борода, отросшая за два дня, придавала ему вид человека, который перестал считать нужным следить за внешностью.
Телефон на приборной панели светился сообщением: две тысячи пятьсот рублей. Это был тариф подрядчика третьего разряда за «базовое театрализованное поздравление с минимальным интерактивом». Минимум усилий, минимум эмоций. Полное соответствие стандарту. Это число Алексей повторял себе как мантру, когда нужно было преодолеть внутреннее сопротивление.
На заднем сиденье лежал костюм. Красный бархат, поношенный, с потёртостями на локтях. Белый искусственный мех, сбившийся в клочья, как шерсть больного животного. Пластиковый посох с облупившейся золотой краской. И запах – костюм пах не только нафталином и чужим потом, но и каким-то странным министерским антисептиком, которым его обрабатывали после каждого использования. У этого костюма был свой код: МН-457. А под всей этой официальной оболочкой скрывалась настоящая история отчаяния, замаскированная под синтетику.
