Холодный свет лампы падал на лица, дети сидели разинув рты, а я подытожил:
– Так мы с вашим отцом и встретились, – закончив историю, потрепал младшего по волосам и потянулся к диодной лампе над кроватью.
– Но дядя, Энди, – надул губы младший из братьев, – а как…
– Да, а что вы делали потом? – перебил его старший.
– Потом расскажу, а на сегодня всё. Спать! – сказал я и выключил свет.
В дверях остановился, две пары глаз горят огнем: да спать вы точно не будете.
– Значит, хотите еще одну байку на ночь?
– Да-да! – вскрикнул младший из братьев и тут же притих, когда старший больно ткнул его локтем в бок, а я приложил палец к губам и, тихо шикнув, присел на край кровати.
Поправил одеяло, обвел застывшие лица взглядом и начал рассказ:
– Это было задолго после всполохов на горизонте и громоподобного рева с небес.
– После падения бомб?
– Угу, – кивнул я старшему и продолжил, – прошло два года, ушла копоть с небес и пришла стужа. Наступила долгая зима, которую мы прозвали крысиной.
– Почему так? – нахмурил брови младший.
– Не перебивай, – толкнул его старший.
– Будете ссориться, я рассказывать не буду, – пригрозил я.
– Нет-нет, – взмолились дети.
– Хорошо, тогда лежите спокойно и слушайте.
Натянув одеяло до самых ушей, они замерли в ожидании, а я начал сначала:
– Всполохи огня на горизонте и громоподобный рев, всё это в прошлом. Шел 2089 год от рождества Христова и, что куда более важно – третья зима, которую на острове прозвали крысиной. Это не научный термин и не шутка, просто факт. Ведь в первые года после ушли все запасы продуктов, что оставались от прежнего мира, позже съели и кошек с собаками. А к третьей зиме перешли на отлов крыс, которые в невиданном изобилии сновали по некогда великому поселению, что располагалось между рекой Гудзон и проливом Ист-Ривер.
– А как же вода, пришедшая на землю? – глядя на меня снизу вверх, прошептал старший из братьев.
– Именно так, – кивнул я и подсел к ним ближе, – и вода тоже.
– А что вода? – поднялся на локтях младший и в ожидании широко раскрыл рот, словно был на приеме у дантиста.
– Вода пришла, – сказав, я обернулся.
В просвете под дверью было видно, как преломился свет, наверно, их мать вернулась.
– Дядя Энди, а что с водой? – потянул меня за рукав младший.
– Ах да, – я тихо кашлянул в ворот. – На первый год с большой воды пришли волны, размеры их были невиданные. Они обрушивались на берега, сметая всё на своем пути, а уходя, оставляли за собой разруху и осколки того, что за всю историю в океан когда-то попадало. К Третьей зиме они стихли, но от великого города осталась лишь малая полоска суши, всё остальное смыло, затопило или исчезло в костре былой войны. Город тот назывался Нью-Йорк, полоску суши в былые года звали Манхеттен.
