Многие еще помнят множество удивительных открытий, сделанных в Гренландии летом прошлого года. Экспедиция Вакуумной лаборатории подняла и исследовала вмерзшие в лед остатки инопланетного корабля. Здесь я хочу рассказать лишь об одном случае, из всего каскада находок, сделанных сотрудниками Лаборатории. Речь идет об обнаружении пресловутых М-тел, и открытии способа их активации.
Приведенный ниже текст является личным дневником доктора Захарова, с минимальными литературными правками. В основном, дневник состоит из записей осмотра пациентов доктора. Некоторые эпизоды при правке опущены. Поэтому при чтении дневника может сложиться впечатление, что доктор только и делал, что бездельничал. На самом деле его медицинская практика за описываемый период составила около полутора сотен спасенных и вылеченных им людей. Кроме того, он написал восемь научных статей.
Олаф Расмуссен, журналист.
Я вручаю эти тетради моему другу Олафу не для публикации, а для памяти. Я с удовольствием вспоминаю дни, проведенные в Гренландии.
Мстислав Захаров.
среда, 5 июня.
… я уже хотел заказать себе вторую порцию "Скрюдрайва1 особого", когда в бар ввалился Джонатан Левандовски.
Моего знания норвежского было явно недостаточно, чтобы объяснить бармену, что водку лучше пить в чистом виде, без добавок. Впервые попав в этот бар, я увидел, что моряк из Канады, типичный славянин по внешности, заказал себе "Скрюдрайв особый". Моя попытка поговорить с матросом по-русски не увенчалась успехом, поскольку тот оказался иммигрантом. То ли пятого, то ли шестого поколения. Его семья забыла родной язык. Тем не менее, идея поговорить по-русски его вдохновила.
Канадец оказался отличным мужиком, несмотря на то, что весь вечер порывался горланить "Калинку-малинку" – единственное, что он смутно помнил. Получалось у него плохо, зато от души. Мы с ним здорово набрались в тот вечер, так что бармен меня запомнил. С того дня он наливал мне "Особый", едва я появлялся на пороге.
Я давно облюбовал себе это заведение. Оно называлось "Thoraldsons Ander Drift".
Это кафе располагалось в светлом павильоне, с окнами во всю стену. Можно было увидеть, как в порту снуют яхты, катера и лодки. Такое зрелище настраивало на созерцательный лад. Я поймал себя на том, что с интересом слежу, как рулевой на парусной яхте крутит ручку лебедки. Или академическая шестерка, синхронно сверкая на солнце мокрыми лопастями весел, несется по глади акватории, почти не оставляя за собой следа. Или матрос в полосатой тельняшке, на палубе чумазого буксира, ловко управляется с канатами толщиной с руку…
