Адвоката ноги кормят.
Неизвестный мудрец
Кап. Кап. Кап.
Влага вечно скапливалась на потолке. Конденсат собирался из-за близости комнаты к коммуникациям, проходящим сквозь третий уровень станции.
А когда ее становилось достаточно, она обрушивалась мне на голову. Кап. Кап. Кап.
Я вытянул руку и дотронулся до смарта. До подъема оставалось еще полчаса. Выругавшись, надел тапочки и пошел в душ. Обжигающе холодная вода изгнала остатки сна. В этот раз еще и бритье одержало победу в малой войне с желанием поспать.
Через сорок пять минут после пробуждения я уже выходил из квартиры, на ходу застегивая пальто. Несмотря на то, что на «Гермесе» поддерживался искусственный комфортный климат, в районе доков было прохладно и будто бы сыро. Сектор был не из престижных, шумный и грязноватый. Он словно показывал, что нет никакой принципиальной разницы между портовыми районами на Земле и за ее пределами. Жили здесь либо докеры, экономящие время на дорогу до работы, либо те, кто экономил на всем остальном. Я относился ко вторым.
По пути к станции метро я кивком головы приветствовал идущих навстречу рабочих, трудящихся в первую смену. Сам я бодрствовал в основном во вторую и третью, поэтому встречались мы практически ежедневно, хотя и не были знакомы.
Выйдя из жилого коридора, я ступил на ленту, тянущуюся со скоростью в пять километров в час. Лента, основной транспорт пешехода внутри сектора, доставила бы меня к метро минут за пятнадцать, но я решил не стоять столбом и уже через пять минут пружинящим шагом подходил к станции.
Когда иностранцы пишут книги, в которых действие хотя бы частично происходит в Москве, они непременно отмечают две вещи: высокие скулы русских девушек и красоту московского метрополитена. «Дворцы, построенные Сталиным для пролетариата, которому других дворцов в жизни не видать». Видимо, по этой причине в тендере на оформление станций метро «Гермеса» победил проект дизайна, вдохновленный московским метро.
Станция шестого сектора напоминала «Комсомольскую». Подобно ей, служившей воротами Москвы, «Шестерка» была вратами на «Гермес» для людей, прибывающих с Земли и Луны. Пол отделан под малиново-красный гранит, стены – под светло-серый мрамор. Желтый потолок украшала белая лепнина и массивные с виду позолоченные люстры (на самом деле довольно легкие и для безопасности укрепленные графеном).
В вестибюле я провел правой рукой над валидатором. Турникет среагировал на чип размером с горчичное зерно, зашитый в складку между большим и указательным пальцем, и открылся. Дисплей над валидатором показал списание одной поездки. Толкучки, случавшейся, когда на кольцо прибывала очередная пассажирская капсула, к счастью, не наблюдалось, и я зашел в подошедший поезд.
