В уссурийской тайге жил тигр, матёрый, громадный, сильный. Слонов-носорогов в тех местах не водилось, а потому был он самым сильным зверем в округе. Медведь, леопард, волк – у любого тигр мог отобрать добычу. Когда он шёл по тропе, ну там до реки, водички попить, просто пройтись, лапы размять, всё живое разбегалось и замирало. В общем, был хищник из семейства кошачьих хозяином тайги. Жил и радовался.
Одним прекрасным утром шёл тигр по бережку озера и вдруг наткнулся в высокой траве на лань. Эта лань была необычная, маленькая и белого цвета. Где-нибудь в зоопарке или частных владениях она жила бы как в раю, но в диком лесу такие размеры и масть были приговором. Родное стадо её бросило, нормально спать, есть, пить лань не могла, шарахаясь при каждом шорохе, пугаясь каждой тени. Даже ежу было ясно, что скоро наступит конец, не от зубов и когтей, так от истощения. А потому, когда однажды из утреннего тумана выступил силуэт могучего зверя, лань даже не дёрнулась, инстинкт самосохранения, видимо, сдох раньше хозяйки, так бывает и со зверями. Ножки подогнулись, сухой нос уткнулся во влажную от росы траву, большие, выпуклые глаза закрылись, и маленький олень замер. Не было страха, не было жалости к себе, только безграничная усталость. Но тигр не спешил нападать, то ли необычный вид лежащего перед ним зверька, то ли исходящие от него волны обречённости и тоски, то ли ещё чего, но что-то породило в нём какое-то волнение, непонятные, доселе не испытанные ощущения. Тигр неслышно подошёл к лежащей в траве лани и аккуратно потыкался в неё носом. Та открыла глаза, подняла голову. Потом осторожно потянулась и обнюхала громадные клыки. Затем лань встала на ноги, подошла и прислонилась к передней лапе, которая была толщиной чуть не с её туловище. Тигр замер, он не знал, что с ним происходит, но безоглядное, абсолютное доверие маленькой оленихи порождало в его звериной душе непонятные, но очень приятные чувства. Если бы он мог, то бы сейчас замурлыкал, но тиграм этого не дано, и потому он просто рухнул на бок прямо посреди тропы, подставив белое брюхо встающему солнцу. Лань в ту же секунду прилегла рядом и мгновенно провалилась в сон, впервые за многие месяцы не чувствуя страха и даже лёгкой тревоги.
Они остались вместе. Расставались, только когда тигр уходил на охоту. Вместе спали, вместе бродили, наслаждаясь утренней или вечерней прохладой, а жаркими днями укрывались в тени деревьев. Вся округа очень быстро узнала про них. Впрочем, что здесь удивительного? И он, и она были слишком яркими и заметными. Даже если лань была одна, никто не посмел бы её задеть, помня, что где-то рядом может оказаться могучий защитник. Она изменилась. Из глаз ушли настороженность и недоверие, сменившись спокойствием и уверенностью. Исчезли скованность и напряжение, движения стали грациозными, изящными. Свои маленькие рожки лань носила теперь величественно, как корону. Рядом с огромным зверем, в пасти которого она могла уместиться целиком, белая олениха испытывала чувство защищённости и комфорта. Она очень нуждалась в том, кто защитит, укроет, сбережёт. А тигр? Он был очень силён, жесток, опытен, не ведал сомнений. Он никого и ничего не боялся, у него было всё, что нужно. Но когда маленький, слабый, беззащитный зверёк с безграничным доверием прижимался к его боку, когда она с беззаботной веселостью скакала вокруг него, радуясь жизни, тигр чувствовал, как его заполняет нечто тёплое, лёгкое и радостное. Как будто он вернулся в те времена, когда маленьким котёнком наслаждался лаской и любовью своей матери. Вся колоссальная ярость и безграничная мощь тигра не могла дать ему то, чем походя одаривало это маленькое, милое существо.
