Никто не заметил? Затвор передвинул
И подло, так подло – от пояса в спину.
И пусть надо мною закружатся птицы,
И пусть зеленеют от ужаса лица —
Я мертв, я покойник. Я – падаль.
Зарыть бы поглубже. Да надо ль?
А я и не думал, что все окажется так банально просто – шесть зарядов в голову, чтобы человека не стало. Хватило бы, наверное, и одного, но решили – наверняка. Отделение сдвоило ряды, развернулось и затопало к воротам, оставив меня лежать у стены из красного кирпича. В луже собственной крови.
Усталый голос лейтенанта, которому вся эта процедура доставила не больше удовольствия, чем мне, расстрелянному, подавал команду:
– Левой… Левой…
Шагали вразнобой, и лейтенант это видел, но таковы правила – левой. Их можно не выполнять, но – левой…
Расстрельная команда растаяла в створе ворот. Я остался лежать во внутреннем дворике. Абсолютно мертвый. Постепенно коченеющий. Я ждал могильщиков.
Но с могильщиками вечно беда. Их, как медведей, тянет на хорошо вылежавшуюся мертвечину. Мертвечину с запахом. И они могут появиться здесь лишь на следующий день, когда мое тело вздуется на жарком солнце. Могли, конечно, прийти и раньше, но я настроился лежать сутки. Главное, чтобы не было ворон. Эти твари любят выклевывать глаза. Очень. А трупы не любят оставаться без глаз, испытывая при этом не меньше чувств, чем вороны.
Стемнело. Марево знойного дня рассеялось, уступив место хрустальной красоте ночи. Вороны не прилетели. Глаза остались при мне, и я мог видеть звезды. По счастью, мозги выплеснулись на стену, а кровь стекла на землю, так что смотреть мне ничто не мешало.
Звезд было непривычно много. Я еще ни разу не видел столько звезд. И, сколько не силился, не мог различить ни одного знакомого созвездия. Если они и были, то тонули в безликой массе невесть откуда явившихся незнакомых звезд, звездочек и туманностей. Луны тоже не было.
Я слегка удивился. Если при жизни верно уяснил себе состояние смерти, то меня давно уже должны были забрать либо в рай, либо в ад. Но пока никто не приходил. Может быть, вся эта болтовня о загробной жизни – враки? Тогда почему я вижу звезды, почему думаю?
Полночь. Часы на башне пробили двенадцать раз. Дважды в лесу ухнул филин. Я напрягся в ожидании чего-то нового, ощущение чего назойливо заполнило воздух.
Скрип… Скрип… Над каменным зубцом стены появилась чья-то голова.
– Он еще здесь, доктор!
– Бездельники… – откуда-то извне долетел второй голос. Он был недовольным и усталым. – Чумы на их головы не было.
– Что с этим делать?
– А сам не знаешь? Переберись во двор и зацепи за пояс.
