Пролог
С высокого храмового холма старый жрец Гамилькар видел, как римляне тараном выбили ворота крепостной стены, как с пугающим грохотом рухнули две взорванные сторожевые башни рядом с ними…
Ещё не улеглась пыль, а в город первыми ворвались штурмовики-смертники, набранные из бывших иберийских рабов. За ними в проломленные ворота влетела легкая нумидийская конница. Даже здесь, наверху, он слышал стук копыт, воинственные крики победителей, стоны и плач побеждённых.
За конницей в город пришёл огонь. Первыми вспыхнули корабли, прижавшиеся к стенкам внутреннего рейда. От них огонь перекинулся на портовые склады торговой гавани, дома нижнего города, на дворцы богатых купцов и знатных полководцев.
Чёрный дым покрыл великий город и быстро поднимался вверх к храму Эшмуна. Сюда же в надежде на спасение бежали жители. Больше года они защищали свою землю, но сейчас всё было кончено.
– Что делать с пленными, Сципион? – спросил римского командующего легат Клавдий.
– Сколько их?
– Тысячи.
– Молодых и здоровых продайте в рабство. Риму всегда нужны деньги. Остальных на кресты, – распорядился он. – Кресты поставить вдоль берега. Пусть перед смертью попробуют увидеть за морем нашу непобедимую Римскую Империю, которой они хотели противостоять, – добавил Сципион и ядовито рассмеялся.
– Какой-то старик, местный жрец, просит выслушать его.
– Приведи.
Гамилькар не участвовал в сражении, но его белый длинный хитон был в крови раненых мирных жителей, укрывшихся в храме. В складках окровавленной одежды он спрятал узкий длинный нож и мог бы попытаться воткнуть его в горло римского консула, командующего армией. Но он верил в бога и верил в законы божьи. Бог и без его мелкой мести разберётся с теми, кто нарушил правила. Поэтому, когда Гамилькара привели к римлянину, он бросил кинжал к его ногам.
– Я не убью тебя сейчас, – сказал он, глядя в равнодушные глаза своего врага. – Это слишком лёгкая смерть. Всё возвращается. Боль нашего народа вернётся в Рим. Тогда ты узнаешь настоящую боль.
– На крест его! – коротко приказал Сципион. – И прибейте покрепче.
Никогда Гамилькар не видел море таким тихим. Не было даже мелкой ряби. В этом бескрайнем зеркале отражалось небо с редкими вытянутыми вдоль горизонта облаками, ярко раскрашенными заходящим солнцем. Где-то далеко море сливалось с небом и нельзя было понять, где граница между ними. Почему он никогда раньше не обращал внимания на эту красоту? Ведь он всю жизнь прожил здесь, в этом городе. Здесь была его Родина.
Боль прошла. Даже жажда перестала мучить. Некоторые люди, прибитые к кресту, умирают несколько дней, но он был стар и, скорее всего, для него пытка не будет долгой.
