Воздух в «Сладком корне» всегда обладал особой плотностью. Он состоял не просто из запахов – ванили, горячего масла, корицы и влажного сахара, – но из самой памяти, из тысяч прожитых здесь дней, смешавшихся в один густой, тёплый кокон. Пять лет назад этот кокон ещё хранил в себе голос бабушки Агаты – не призрачный шёпот с портрета, а живой, сочный, пронизанный иронией и неутомимой энергией.
Вивьен, тогда ещё не хозяйка, а лишь внучка-ученица, стояла посреди кухни с видом полководца, готовящегося к битве, которой не понимает. Перед ней на мраморной столешнице, всё ещё хранившей остаточное тепло утренних пирогов, лежали ингредиенты для торта «Воодушевление». Всё было безупречно. Мука от мельника-гнома, молотая в полнолуние. Яйца от кур, которые слушали классическую музыку (по мнению эльфийки-фермера, это делало желток бархатистым). Мёд, собранный с луговых духов, такой светлый, что в нём, казалось, плавали солнечные зайчики. И специально подобранный набор магических трав: щепотка шалфея ясности, лепестки розы надежды, кора молодого дуба, дарующего стойкость.
Всё было правильно. Точно по рецепту, который Агата записала в потёртую тетрадь с обложкой из драконьей кожи. Но рецепт был лишь схемой. Душа торта должна была родиться здесь и сейчас, в движении рук, в намерении, в той самой неуловимой магии, которую Агата называла «искрой».
– Ну что, птаха, – раздался сзади хрипловатый, но тёплый голос. – Опять сражаешься с маслом?
Агата стояла в дверях, опираясь на резную трость из яблоневого сука. Болезнь уже выкрала у неё полноту щёк и лёгкость походки, но не твёрдость взгляда и не острый, как булавка, ум. Её глаза, цвета старого коньяка, смотрели на Вивьен с привычной смесью любви и лёгкого раздражения.
– Оно должно быть комнатной температуры, ба, – отозвалась Вивьен, не отрываясь от миски. – А оно или слишком холодное, или уже начинает таять. Неправильная консистенция нарушит всю структуру.
– Структуру, – повторила Агата, медленно подходя. Её тень упала на стол. – Ты всё о структуре, Вить. А о чём будет думать тот, кто съест этот торт?
Вивьен на мгновение оторвалась от масла.
– Он почувствует воодушевление. Прилив сил, оптимизма, желание действовать. Так написано.
– Ага, написано, – Агата кивнула, присаживаясь на высокий табурет у рабочего стола. – А ты сама-то сейчас воодушевлена? Готовить торт «Воодушевление», когда у тебя на лице написано «смертельная усталость и лёгкое отчаяние» – это как петь весёлую песню на похоронах. Фальшиво.
Вивьен вздохнула. Бабушка, как всегда, попадала в самую суть. Конкурс магической кулинарии «Золотой крендель» был через три дня. Это был шанс заявить о себе, о кафе, привлечь внимание гильдии. Победа могла означать скидку на поставки, внимание прессы, даже туристический поток. И торт «Воодушевление» должен был стать их козырем. Сложный, многослойный, с магией, работающей на нескольких уровнях восприятия. Но что-то шло не так. Вернее, всё шло технически правильно, но на выходе получалась просто очень вкусная, очень красивая, очень магическая… пустота.
