– Бой, слушай сюда… А не смотаться ли нам на ярмарку? – говорит мне Бабуля, как только я возникаю в проёме входа её роскошной спальной берлоги.
Моя непосредственная начальница лично соорудила это уютное гнёздышко, по своему вкусу обустроив кают—компанию торгово—представительского модуля. ТПМ – бывший военный космобот, переоборудованный нами в центр управления автоматическими грузовыми модулями.
Надо ведь где—то обитать во время планетарных высадок. Не в ангаре же! Грузовики по—сути – натуральные «трюмы с моторчиками». Антигравитационными…
– Глядишь, чего—нибудь дефицитного пр—рикупим! – добавляет Ба.
Вот так всегда. Стоит в её мохнатую башку взбрести какой—нибудь очередной гениальной идейке, и Бабуле неотложно требуюсь я. В качестве преданного и восхищённого поклонника—ценителя. И попробуй слово поперёк вставить!
Я как—то намекнул, так она, зар—раза, меня в Судовую Роль носом ткнула. В Роли же, ясный пень, записано светлым по тёмному: «Убойко С.Т., служебные функции – помощник суперкарго и т. д.»
С обязанностями субкарго – всё чётко и ясно, службу знаю назубок и тяну исправно. А в это самое «итэдэ» можно засунуть, при желании, всё что хочешь! Даже почёсывание лохматой зеленовато—рыжей спины.
За то, что ткнула, я тогда не обиделся, нет. Оскорбился на неё за то, что злорадно прокомментировала: «И к тому же, сынок, глянь—ка на номер, под которым ты значиссся в списке долевого участия в прибылях! Сколько, значит—ца, из пятидесяти пяти равных долей перепадает лично тебе?!»
Вот зачем, спрашивается, ниже пояса лупить—то?.. Будто я сам не знаю, что лично мне перепадает всего—навсего пять долей и значусссь я – шестым. «Шестёрка», выходит. Ну и ладно, ну и пусть. При выдающихся деятелях и деятельницах завсегда секретари, референты, ученики состоять должны. Не то какой же это мастер, без подмастерья! Под командованием настоящих профессионалов отчего бы и не послужить…
Не лень же ей, старой ехидине, постигать смысл наших, человеческих, идиом! Вот ведь натура у бабки вредная! Впрочем, если б эта иномирянка не въедалась во всякие этакие нюансики и детальки бытия, с виду лишние, то наверняка сейчас торчала бы под гнилой корягой. В глубокой и безнадёжной заднице, на своей родной планете с эпическим названием Бескрайний Лес.
Это точно. Оставалась бы дома, старея и неотвратимо покрываясь (это мы, человеки, седеем, а они – наоборот) чёрным волосом, развешивая тяжёлые оплеухи внучкам и правнучкам. Копошилась бы в лесной чащобе, тоскливо прислушиваясь к завыванию ветра в кронах деревьев, вольного ветра, зовущего в дорогу… Ветеранка, пережившая собственное поколение, неостановимо чернеющая красотка косолапая.
