К Волжанску неслышными шагами подкралась осень и бродила вокруг города, пытаясь пробраться в него по ночам, остужая улицы и старую реку холодным дыханием и оставляя красные и желтые отпечатки пальцев на зелени городской листвы. Но лето все еще упорно держало оборону, днем выметая настырную визитершу горячей солнечной метлой, рассыпая золото по ленивой воде и раскаляя машины и длинные приречные парапеты. Конец сентября выдался удивительно теплым, и на реке у лесенок и полосок мокрого песка вечерними буднями, а в выходные – и целый день – стояли плеск и гомон. Захваченный летом, город не жаждал смены власти и неспешно плыл сквозь тепло до сумерек, которые приходили все раньше и раньше.
Сумерки в одном из небольших городских парков неподалеку от рынка редко бывали тихими. Вот и сегодня в них плескалась разнобойная музыка и крики, то и дело что-то разбивалось, лаяли собаки, кто-то свистел, а где-то в начале парка прокуренный женский голос, срываясь на высоких нотах в хрип, с назойливой периодичностью ревел:
- Антоооон!! Я тебя щас!!.. Антоооон!! Суда иди!! Антоооон!!
Безвестный Антон ни разу не отозвался, и его можно было понять. Идти на такой зов не хотелось. А вот спрятаться подальше – очень даже, что Антон, скорее всего, и сделал. Расположившаяся на гранитном пьедестале памятника летчикам подростковая компания пришла именно к такому выводу и на каждый очередной крик разражалась громкими ответными воплями:
- Антоооон!! Не ходи!! Антоооон!! Сваливай!! Антоооон!! Она тебя сожрет!!
- Антоооон!! – продолжала надрываться где-то в полумраке страждущая дама, то ли игнорируя вопли, то ли не слыша их. - Антоооон!! Суда иди!!
- Вот тупая овца! – захихикал самый ушастый из компании, носивший производное от своей фамилии Вареничкин прозвище «Вареник», и хватил опустевшей пивной бутылкой о пьедестал. Бутылка брызнула во все стороны мелкими осколками, и сидевший рядом с ним бледный индивидуум в толстовке с изображением Железного Человека, которая была велика хозяину на пару размеров, зло пихнул его.
- Ты совсем..?! В глаз чуть не попал!
Вареник, едва не свалившись с пьедестала, пихнул его в ответ, остальные, обрадованные новым действом, заулюлюкали, заглушив участившийся призыв Антона, и проходившая мимо женщина возмущенно воскликнула:
- Вы что ж это творите?! Это же памятник! А вы там разлеглись, как собаки! И не стыдно?! А ну-ка, живо слезьте!
- И че – не могила же! – мешаем кому-то?! – огрызнулся Вареник, прочие же разразились визгливыми воплями, цензурный смысл которых сводился к фразе «Иди отсюда». Прохожая удрученно покачала головой, но неторопливо перемещавшийся следом за ней слегка нетрезвый индивидуум был иного мнения о методах воспитания молодежи, а посему, схватив кстати валявшийся неподалеку здоровенный булыжник, ринулся к памятнику с ревом:
