Недалеко от поселка Югавара, что на юге префектуры Канагава1, травница Татибана Аой стала свидетелем магии.
Солнце давно уже село, но голоса леса еще не стихли. Где-то впереди в кустах шиповника заливалась зарянка, а в подлеске, шурша листвой, укладывался спать олень. Поздняя осень наполняла воздух приятной прохладой и запахом прелых листьев.
Женщина шла не спеша по знакомой тропе. В сумке мелодично побрякивала посуда, в которой Аой носила подношение богине Инари2. Полная луна, взошедшая над горами, освещала ей путь.
Вдруг в стороне от знакомой тропы, травница увидела холодный свет, мерцающий среди деревьев, и остановилась. Это был не огонь и не фонарь. Подкравшись ближе, она притаилась за деревом и не поверила своим глазам.
Посреди лесной поляны на задних лапах танцевала лиса!
Животное в маске из человеческого черепа кружилось и подпрыгивало, грациозно взмахивая хвостом. Череп то вытягивался в звериный, то вновь обретал человеческие черты, переливаясь голубым светом. Черный мех мерцал серебром под полной луной, а маска придавала лисице вид жуткого, величественного демона.
Аой не могла отвести глаз от прекрасного существа. Сердце ее то замирало, то начинало биться быстрее.
Время на поляне будто остановилось. Лес затих, словно сам любовался сказочной сценой. Только звезды и луна продолжали красться по небу.
После долгого завораживающего танца поляну осветила ослепляющая вспышка и лиса исчезла.
Травница еще немного постояла, прислушиваясь к шепоту ветра в кронах деревьев, и осторожно вышла из своего укрытия. Подойдя к поляне, она увидела на земле обнаженного человека, лежащего в позе эмбриона.
Кожа существа была белоснежной и будто светилась, отражая свет луны. Фигурка сначала показалась госпоже Татибане по-детски маленькой и хрупкой, но, подойдя еще ближе, она увидела хорошо сложенную юную девушку. Похожие на водоросли, длинные черные волосы поблескивали в свете луны, разметавшись по белой коже и земле. Женщина представила, как они укроют девушку, будто плащом, когда та встанет на ноги.
Лицо девушки напоминало мордашку спящего ребенка, которому снится, как у него отнимают конфету. Такое сравнение заставило женщину улыбнуться и опуститься на колени рядом с прелестным созданием.
Слегка наклонив голову, травница всмотрелась в спящее личико и увидела в нем отражение своего маленького сына, который погиб двадцать лет назад. По плечам женщины едким теплом разлилась тоска и жалость. Ее сын был бы сейчас немногим старше этой девушки. Сердце Аой сжалось от мысли о том, что тогда она не смогла спасти своего ребенка. Может, взамен судьба дала ей шанс защитить это хрупкое существо, оставленное на милость леса?
