Оплывшее и погрузневшее за день солнце клонилось к горизонту. В вечернем воздухе слышней становились запахи преющих водорослей, мокрой соли и можжевельника. Резкими сварливыми голосами переругивались сытые чайки.
– …Повесят, как пить дать, – сказал Шимон. – Если ты, конечно, не оставишь ему власть. Но я надеюсь, у тебя хватит юмора не совершать слишком уж идиотский и непонятный народу поступок.
Велес усмехнулся и промолчал.
Не дождавшись ответа, Шимон дернул нетерпеливо ртом и уставил зеленоватые, слегка навыкате глаза в одну точку. Отключился на время, чтобы парализовать вскипевшее в нем раздражение. Чувство это охватывало его всякий раз, стоило увидеть или упомянуть человека, о котором они только что говорили.
– Пара-ра-ра, па-да, па-да-да…
Песок у берега был грязный. Набегавшая волна оставляла на нем свою пену, шелуху и мусор и откатывалась, легкая и очищенная. Велес, напевая, окунал большой палец ноги в пену, потом в волну… пена пачкала, волна смывала, палец то скрывался под желтоватой накипью, то блестел обновленным блеском.
– Чем он тебе так досадил? – спросил Велес.
– Должно быть, биоритмы не совпадают, – лаконично буркнул Шимон. Он тряхнул головой и поднялся, выходя из оцепенения. – Пойти пожрать, что ли? Покусать чё-нибудь… Пойду.
Столовая, сколоченная из досок лиственниц постройка конической формы, напоминавшая юрту кочевников или цирк шапито, находилась метрах в полста от берега. Зеленая ложбина по обе стороны от входа была усыпана средней величины валунами, светло-серыми, белыми и пегими. Их россыпь приводила на память японские сады камней.
Подошло время ужина, и к юрте со всех сторон подтягивался народ. Фигура Шимона, облаченная в закатанные до колен брезентовые штаны и куртку-энцефалитку, пошатываясь, с раскованной грацией широкогрудых больших обезьян удалялась, сливалась с другими фигурами, одну из них обняла, другую похлопала иронично пониже спины и вместе со всеми втянулась в распахнутый зев двери.
Солнце, неторопливо протолкнув себя за водяную гладь, сузилось в блестящий серпик, а затем исчезло вовсе. Сразу же потянуло свежестью.
Оставшись один на берегу, Велес растянулся было на влажной гальке. Холод тут же продрал его до костей. Пришлось спешно подняться и, вытряхнув сор из волос и одежды, направиться туда же, куда стекались, как намагниченные частички железа, все обитатели острова.
Лиаверис разливала чай.
– Кто опаздывает, рискует остаться без ужина! – приветливо показав зубы, она пододвинула ему стакан. – Сегодня мои любимые маринованные кальмары – умереть и не встать! Готова проглотить и свою, и чужую порцию!