1. Пролог
Визг тормозов, удар, нестерпимая боль…
Кажется, я кричала первые секунды, а потом едва слышно расплакалась, осознав, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Погребённая под деформированной кучей металла я, наверное, казалась очевидцам трагедии сломанной куклой.
У меня не получалось сделать вдох.
Я врезалась в машину, съехав на мотоцикле на встречную полосу при обгоне. Точнее «не съехав»! Масхадов… мажор с одиннадцатого «А», не дающий мне прохода с момента своего перевода в мою школу, столкнул меня сюда. Видимо, хотел покрасоваться своим спорткаром, не давая его обогнать… дебил. И я – дебилка! Не надо было его обгонять. Лучше бы съехала в первый попавшийся переулок… и осталась бы невредимой.
Как ему вообще разрешили сесть за руль этой тачки!? Прав ведь ещё нет! Я на байке катаюсь только потому, что он полностью соответствует моей категории «А1»!
«Ааа… – я мысленно махнула на себя рукой. – Что теперь толку?»
Паника подкралась незаметно.
В груди разгоралась жуткая боль.
Раньше никогда пространство шлема на действовало на меня настолько угнетающе. Я будто бы задыхалась, выплёвывая сгустки крови прямо на дополнительную защиту лица.
С головой вроде как всё нормально. Не зря шлем – обязательная часть экипировки мотоциклистов. Да только даже она не могла меня спасти.
Грудную клетку пробило что-то. Именно оно не позволяло шевельнуться и полноценно вздохнуть.
«Я умираю… – отвратительная мысль, но в моём случае ещё и неотвратимая. От неё не отмахнуться, не оставить на потом… и не подумать о ней завтра, как любили раньше говорить дамочки, ссылаясь на Скарлетт О'Хара, о которой современное поколение, за редким исключением, не имеет ни малейшего представления. – Моего завтра уже не будет…»
Рядом кто-то истерично кричал. Знакомый мужской голос приказывал вызывать скорую. Второй, чужой – бормотал что-то типа: «Я не виноват… не виноват»…
Люди тревожно переговаривались. Кажется, началась драка.
Обида на разрушенное будущее всколыхнулась в пробитой груди, но возмущению не суждено было найти выход.
Когда-то жизнерадостная и отзывчивая одиннадцатиклассница Руслана Альтаева тихо умирала на обочине столицы.
«Какая жалость!»
Резко похолодало. В глазах потемнело, но я изо всех сил пыталась прогнать черноту, отчаянно цепляясь за жизнь.
Есть такая теория, что родители – это надёжный якорь, который любого ребёнка удержит, когда дитя окажется на грани между жизнью и смертью.
Мне в этом плане не повезло.
Нет. У меня были родители. И они – самые лучшие на свете! Только, увы, главное здесь слово «были». Родители пропали, когда мне исполнилось пятнадцать. Уехали в магазин и пропали. Да – вот так просто. Бесследно и как-то даже мистически. Полиция трое суток не смогла отследить их передвижения ни по камерам, ни по карточкам. Мама и папа будто испарились.
