Салемские ведьмы давно уже не жили в Салеме. Кто-то из них даже предпочитал не называться салемскими: прародительницы, династийцы, лимбцы. Любой демон, кроме Лимба, всегда смеялся, слыша последнее название.
После побега от инквизиции ведьмы жили в городе Тален, который был воздвиг среди гор и не мог пропустить к себе ни одного не мага. Данный регламент не нарушался никогда. Если и какой династиец возьмет себе в пару не мага, то жизнь для них тут закрыта. Совместная, разумеется.
Исталь стояла у искусственного пруда с горной водой. Сложенные за спиной руки не говорили ни о чем хорошем. Она была третьей советницей ковена. Ищейка. Мало что в жизни могло вывести ее из себя. Но у Анталии Суми на это был абонемент.
– Иси.
Она поморщилась.
Не хотелось никого видеть? Даже родного отца.
– Я в порядке, – бросила она через плечо.
– Поэтому все деревья вокруг завяли?
Исталь оторвала взгляд от озера. Ровный полукруг из пихт исчез, оставив вместо себя такой же ровный полукруг палок и сгнивших крон.
Вымученно, вздохнув, она повела рукой, возвращая их всех к жизни, и повернулась к отцу.
– Выглядишь неважно, – бросила Исталь и пошла по щебенке вверх к деревянному помосту.
Шум камней за ней дал понять, что Лоуренс идет за ней.
– Ты не лучше, – он догнал ее.
Они молча дошли до помоста, каменной кладки и первых домов улицы.
– Как мама? – все же спросила она, почти маршируя в сторону ратуши.
Она была зла, Невероятно зла.
– Не выходит из комнаты.
У Исталь раздулись ноздри.
– Суми привели?
– Да.
Этого ей хватило. Исталь взмахом руки распахнула главную дверь, а затем, сжав кулак, с громким хлопком закрыла ее за собой. Лоуренс остался один.
– Не натвори дел, Иси…
Советница влетела в главный зал. Весь десяток судей посмотрел на нее. Половина из них до этого как минимум кричала, а другая ревела.
– Суми, за мной.
Женщина с растрепанными волосами, сидевшая в центре, в окружении трибун, обернулась к ней.
– Только с позволения суда, советница, – пренебрежительно ответила та, разворачиваясь обратно.
Исталь уже хотелось закричать, бросить все и убить Суми. Но Гуд, одна из трех главных судей, заговорила раньше.
– Тебе бы быть более любезной, Анталия, – Эбигейл Гуд неодобрительно покачала головой.
– Я сама любезность, – расплылась она в улыбке.
Несколько ведьм фыркнуло, кто-то зашептался.
