В телевизоре опять скакал какой-то бодрый кретин в люминесцентно-розовых лосинах, обтягивавших мощные ляжки и фактурный угловатый зад типичного качка. Выглядело это откровенно дико, и Тая подозревала, что у парня точно не все дома. Однако ж вот — в телевизоре на всю страну показывают. А все почему? А все потому, что втирает про модные нынче вещи: похудение, калории и способы избавления от них.
Следовало признать, что, несмотря на мудацкий вид, говорил тип в лосинах дело: поработай, а потом вознагради себя за сожженные во время упражнений граммы любимой вкусняшкой. Не так, как обычно, чтобы нажраться, а после идти вытрясать, а вот именно в такой последовательности: поработала — порадуй себя любимую.
Это было ну очень правильно, потому что Тая по себе знала: когда сидишь и просто так лопаешь что-то сладкое, полного удовольствия не получишь. Ведь пока ты жрешь вкусняшку (даже самую любимую — пончики), тебя саму все это время отчаянно жрет совесть. А так — все круто. Попотела, дрыгая ногами, приседая и отжимаясь, а потом с полным правом порадовала себя сладеньким.
О своих прежних формах Тая уже не мечтала. Врач был категоричен: в организме после беременности и родов что-то сбилось, и обмен веществ стал обмениваться как-то не так, неправильно. В результате некогда худощавая, идеальная, если верить формату современной моды, фигура расплылась и отяжелела.
Беременность была сложной, роды непростыми, а состояние молодой мамочки после них далеким от нормы. Благо сынок получился здоровеньким и крепким, как боровичок: хорошо ел, крепко спал и Тае вообще не досаждал. Даже когда первые зубки резаться начали, ревел как-то, что ли, мужественно, сдержанно и ни разу не посреди ночи! Золото, а не ребенок!
Когда Тая оправилась после родов, а врачи разрешили ей поднимать что-то тяжелее ложки, она попыталась вернуть былую стройность и даже вроде бы начала продвигаться на этом многотрудном пути, постепенно превратившись из бесформенной квашни если и не в стройняшку, то в крепкую, просто очень уж… фигуристую девушку.
Какой-то тип на улице, который вдруг начал клеиться к несказанно смущенной этим Тае, определил все это так: «хоть подержаться есть за что». Это… бодрило, но верилось тому чуть подвыпившему мужчине с трудом. Ну как может нравиться такое, если главный женский эталон красоты — эфирное существо с романтически бледным лицом и провалами вместо щек?
У Таи щеки были совсем неподходящими — круглыми. Такие щеки привели бы в восторг любого, если бы красовались на личике маленького ребенка. Каждый с удовольствием ухватывал бы его за них и говорил: «Ути, какая сладенькая пупусечка!» Но Тая из детского возраста давно вышла и пупусечкой точно не была…
