Поворот на темное время года, прохладные вечера, едва уловимый запах сырости в жухлой листве, чьи-то шаги в тусклом свете уличных фонарей… Идеальное время для мистических историй с полным погружением.
Талантливый автор умеет ловко сплетать слова и вести своего читателя переулками захватывающих сюжетов так, чтобы тот ни на миг не отпускал руку творца. А еще он знает, как окутывать атмосферой каждую клетку восприятия, заставляя проживать штормовые эмоции и потом жаждать их снова и снова. Именно на такие произведения, вызывающие отклик в каждом нерве, мы обычно и подсаживаемся…
В этом сборнике мы с авторами работали над умением создавать и держать напряжение с помощью деталей, знаков и символов, творить миры, которых можно коснуться всеми органами чувств, и придумывать самые невероятные сюжетные повороты.
Тусклый свет фар высветил тоненькую фигурку, бредущую по обочине. Вадим подумал: “Такой мороз! Кто будет бродить в буран? Ох, ёлки!” Что поделать, пришлось притормозить, нельзя бросать людей в беде.
Натужно заскрипев, дверь «Москвича» открылась, в салон ворвался ветер со снегом: Вадим поёжился, растирая ладони.
Звонкий девичий голос перебил вой метели:
– До Преображенки подбросите?
– Садись, дочка, – вежливым тоном ответил Вадим, уже пожалевший о порыве помочь.
“Зачем остановился? Шла нормально, холодно, конечно, но теперь такой круг придется наворачивать. Ёптыть”. Но было уже поздно. Вадим заметил, что у попутчицы оказался небольшой мешок, но не смог разглядеть подробней: лампа давно сгорела. Девчонка стала ерзать на сиденье, шелестя замерзшим пуховиком, и впилась цепким взглядом в Вадима.
“На воробья похожа, – подумал он, – ладно, хоть от голодной смерти её спас”.
Злой ветер с воем швырял хлопья снега в лобовое стекло, заставляя «дворники» работать на износ. Вадиму казалось, что машина сейчас развалится. Его наручные часы пикнули, он взглянул на циферблат: “Ёптыть! До нового года час, а я из-за этой малявки не успею”. Он посмотрел на её мешок, пытаясь понять, что там. Резко запахло хвоей, и тут девчонка неожиданно нарушила тишину своим звонким голосом – Вадим аж подпрыгнул на месте:
– А вы сами откуда?
– Да я как раз из Преображенки родом, но в город давно переехал. В Преображенке никого из моих не осталось. Там только три хромых старика живут да Ивановна. А ты к кому, дочка?
– А я к Ивановне. Внучка ее на седьмом киселе. Она помирать собралась, просила помочь ей с вещами и всё такое. Я – Илга, но все меня называют Иголка.
Она надула пузырь жвачки и весело подмигнула Вадиму. Он вежливо улыбнулся в ответ, но почувствовал, как кожа покрылась мурашками от жути. Хотя, что тут жуткого? Простая девушка, едет помочь дальней родственнице. Что-то не так, но Вадим не мог понять что именно, стало страшно и тоскливо. Ближе к селу буран ослабел, и он решил высадить странную пассажирку у таблички с названием села, а дальше сама доберется.
