Катя стояла перед билетной кассой, беспомощно теребя ремешок небольшой дамской сумки. Бесполезный теперь чемодан с вещами привалился к кирпичной стене кассовой будки.
– Что значит – не будет? Вот же у вас в расписании написано – ежедневно!
– Говорю же вам, девушка! Поезд отменен!
– А следующий – вот тут написано, через час сорок, он будет?
– И следующий отменен! Сегодня вообще поездов не будет! Там авария.
– А когда будет?
– Завтра приходите, завтра все поезда по расписанию.
– А завтра точно будет?
– Ну конечно! Все, девушка, проходите, не задерживайте очередь!
– Да какую очередь! – Катя обвела взглядом пустую платформу. – Нет никого!
– Все, девушка! Завтра приходите, завтра! – билетерша со стуком захлопнула окошко кассы.
– Уроды… – Катя подцепила за ручку чемодан, развернулась на каблуках и зашагала к спуску с платформы.
Моросящий сутра дождь превратил и без того унылую тропинку от вокзала в цепкое грязевое болото. Надо бы достать зонт, но сил совсем не было. Не то, чтобы ее совсем выбила из колеи эта нелепица с поездом. Но на сердце было совсем погано.
Полчаса ожидания на конечной остановке маршрутки ни к чему не привели, и Катя решила пройтись пешком.
Разбитая асфальтовая дорога через парк вела ее вдоль забора старинного особняка, некогда принадлежавшего уездному меценату, а теперь отданного то ли под приют, то ли под больницу. Столько раз она ходила мимо, но ни разу так и не удосужилась посмотреть, что же там размещается.
Она почти миновала решетчатый забор с колоннами, когда услышала негромкий оклик.
– Достань, пожалуйста!
Катя обернулась на звук и увидела по ту сторону забора мальчика в инвалидной коляске. На вид ему было лет семь, он был бледный и смотрел на Катю удивительно глубокими васильковыми глазами. В одной руке он держал зонтик, а другой указывал куда-то на дорогу возле Кати.
– Дай, пожалуйста, я уронил.
Катя посмотрела и увидела лежащую прямо у забора фигурку человека-паука.
– Держи. Как тебя зовут?
– Спасибо! Меня – Жора, а тебя?
– Очень приятно. Меня – Катя.
– Привет, Катя.
– Привет, Жора. Ты что сидишь тут под дождем?
– Я маму жду, она раньше приходила ко мне каждый день, а теперь вот уже неделю ее нет.
– Ну, наверное, у нее дела, она их закончит и скоро придет…
– Не знаю, сестры мне не говорят, я спрашивал, а они молчат. И сидеть тут под дождем не разрешают. Это я сам выехал, пока они не видят. Мне теперь влетит. – Последнюю фразу Жора произнес с особой торжественностью. – Плохо, правда, что здесь дождь. А там все время солнце.
– Где – там?
– Ну там! – он махнул рукой в сторону старого особняка за спиной. – в хосписе.