Глава 1. Из дальних странствий…
Очевидно, Эмиль попал в зону благоденствия. Когда провизия и ресурсы жизнеобеспечения уже выходили на "красный уровень критичности", вдруг всё заработало! Причём без его участия – сработала автоматика. Она как будто ждала своего часа: звездолёт благополучно отцепился от астероида Сопки, двигатели заработали на полную мощь, и система запросила о параметрах коррекции траектории полёта.
Эмиль не сдерживал слёз. Он дрожащими руками нажимал кнопки, назначение которых уже снилось. Вот на мониторе отобразился плавный разворот. Светящаяся эллиптическая траектория казалась волшебной линией, линией счастья!
Раздался голос:
– Багульник, если вы слышите, отзовитесь! Багульник…
Эмиль, переполненный эмоциями, не сразу вник, что и связь с Центром восстановилась. Среагировала система управления мозговой деятельностью, или, сокращённо, Сумод: она на позывной выдала ответное сообщение. Очень скоро Эмиль уже нёсся просторами Космоса к Атэре.
Летел один, поскольку тело лже-Ванана сразу же, в горячке, на эмоциях, поместил в камеру утилизации. И только, когда капсула с прахом было вышвырнута в космос, почувствовал раскаяние и горечь. Но… дело было сделано.
Возвращение проходило в полусне. Эмилю казалось, что это не он, а кто-то другой одарён необыкновенной удачей. Отчего всё его существо порхало в некоем иллюзорном пространстве. Сердце то колотилось в неимоверном волнении, то обрывалось и летело в бездну особенного блаженства.
Оказалось, Эмиль отсутствовал на Атэре почти месяц. Улететь с Сопкой, к счастью, удалось сравнительно недалеко. Это и спасло.
Когда корабль пристыковался к входному модулю Атэры, появился сам Вересков. За его спиной волновалась ликующая толпа, в которой мелькала физиономия дружка, Гени Никушкина, лица коллег и знакомых.
Бурлила вся Атэра, встречая “космического скитальца” – так окрестили Эмиля на одном из новостных каналов планеты. Событие чем-то напоминало встречу Гагарина, после его знаменитого полёта. Объятия, рукопожатия, речи и многочисленные беседы, интервью – пролетели одним мгновением!
В этой радостной суматохе не покидала мысль о Лэсли. Он вглядывался в проплывающие людские реки. Но, ставших родными, глаз не находил. Подспудная тревога нарастала, накрывая тусклой тенью невероятный праздник души.
Наконец, официальные мероприятия завершились, и они с дружком уединились в боксе Эмиля. Пока Геня делал заказ на ужин с привычным чаем, Эмиль не удержался:
– Среди встречающих я не увидел Лэсли, как она?
Геня покривил губы и глубоко вздохнул:
