Она узнала случайно. Могла не знать еще часов пять, потому что не собиралась сегодня к нему, думала только позвонить вечером, часиков после восьми. Совершенно случайно услышала по радио в чужой машине.
Машина была физика Лимберга. По средам у них одновременно заканчивались уроки – пятый последний – и физик традиционно предлагал литераторше подвезти ее на своем автомобиле, а она традиционно отказывалась. А сегодня согласилась: в окне между вторым и четвертым закупилась продуктами ко дню рождения, и очень не хотелось тащить на себе сумки. Лимберг истинную причину понял, а потому не слишком воспрял духом. И, чтобы подчеркнуть чисто дружеский характер своего жеста, включил в машине радио и даже не стал искать музыку.
Она думала о своем – как бы с наименьшими потерями отстреляться от юбилея – и воспринимала голос диктора как шумовой фон, не вникая в смысл. Но, как оно обычно бывает, сознание подключилось автоматически, когда прозвучали слова не просто знакомые, а имеющие для нее личное значение. «Кровавый режим Лилового полковника». Успела подумать: зачем? Кому это интересно?… может, какая-то дата?
Экскурс в историю был подробный, даже слишком для радионовостей, и ее недоумение успело вырасти до приличных размеров. И вдруг – будничное, в продолжение темы, для замены фамилии или местоимения «он»: самоубийца…
– Что с вами, Ева Николаевна? – Лимберг притормозил. – Вам плохо?
По радио говорили уже о другом. О новостях спорта…
– Что-нибудь случилось? Вы о чем-то вспомнили?… забыли?… Надо вернуться?
Она пусто смотрела перед собой, а физик продолжал сыпать предположениями:
– Или побыстрее домой? Мы уже почти приехали. Вон та высотка за поворотом, правильно?
Очнулась:
– Остановите. Я выйду здесь.
Физик смешался:
– Что вы, я довезу до подъезда… Вы обиделись? Я не хотел, честное слово… У вас же тяжелые сумки!
Сумки, да. Закинуть их домой и ехать. Нет, ехать необходимо сразу. Но не на Лимберговой же машине, боже мой, как глупо, как неправильно… не называть же ему адрес!..
Впрочем, почему бы и не назвать? Если все равно – по радио. Завтра все будут всё знать, и уже неважно. А сегодня расспросы Лимберга можно попросту игнорировать. Он довезет, дурачок. И это главное.
…В подъезде никто не толпился, и она, не рискнув вызывать вечно застревающий лифт, метнулась вверх по лестнице. Седьмой этаж; ее дыхания всегда хватало максимум до пятого, и это спокойным шагом. Но сегодня она чуть было не взбежала на восьмой. Затормозила, вернулась. На лестничной площадке было пусто, и успел взорваться страх: там, в квартире, тоже никого, только бумажка и плобма на дверях, опоздала, опоздала!..
