Моросил неприятный ноябрьский дождь. Будто бы вторя погоде, Виктор Николаевич шел сегодня на работу в плохом настроении. Ему, конечно, нравилась его профессия и, чем он занимается: преподаватель философии в городском университете, он с энтузиазмом всегда рассказывает новые темы и легко находит общий язык со студентами. Но сегодня, его рабочий настрой омрачал вчерашний проигрыш в подпольном казино. Он уже и сам не понимал, зачем туда пошел. Видимо просто, от скуки. В противоположность насыщенной университетской жизни, Виктор Николаевич был одинок, любимой женщины на примете не было и, дома его никто не ждал. Он был уже далеко не молод и скептичен, но от безысходности, видимо, повелся на рассказ своего единственного друга. Тот недавно разошелся с женой и с горя пошел в казино, проиграть все имущество, чтобы не отдавать его «этой стерве», как сам он назвал свою жену. Но сделав пару проигрышных ставок, мужчина увидел необычайной красоты молодую особу за соседним столом. Он бросил рулетку и подбежал к ней знакомиться. Она внезапно охотно пошла на контакт и вскоре они вместе подняли кучу денег на игре в покер. Так, друг Виктора Николаевича, не только нашел себе новую пассию, но и подзаработал.
А сам Виктор Николаевич, вчера никого так и не встретил, лишь задолжал крупную сумму и теперь скрывался от бандитов, которые стремились выбить из него эти деньги силой. Он, конечно, вымолил вчера себе небольшую фору у хозяина казино и ему дали сутки на поиск наличных. Но умом он понимал, что, даже попросив в бухгалтерии оклад за несколько месяцев вперед, его не хватит, чтобы погасить долг. Теперь он просто шел, уткнувшись взглядом в мокрый асфальт и, загребал мысками лакированных туфель воду из луж.
– Марья Петровна, голубушка, ну а если кредит от университета? Да пускай хоть лет пять я его буду отдавать, проживу как-нибудь! – говорил он и смотрел умоляющим взглядом на главного бухгалтера.
– Да поймите, Виктор Николаевич, не выдадут такую сумму, нет просто. Куда же вам столько надо вдруг? – как можно более сочувственным голосом уговаривала его пожилая женщина.
Но преподаватель философии не мог ей честно ответить на этот вопрос, ибо позор-то какой!
Виктор Николаевич тяжелой поступью зашаркал к себе в аудиторию и, опустившись в массивное кожаное кресло, бессильно положил старческие, в пигментных пятнах руки на стол. Теперь он знал точно: ему конец. Он смотрел невидящим взглядом на столешницу и бесцельно перебирал негнущимися отекшими пальцами бумаги и конспекты. Лекцию он провел скучно и без энтузиазма, раньше положенного отпустил всех по домам. Студенты, ликуя и радостно крича ему благодарности, выскочили из аудитории.
