Я очнулся от резкой боли в виске – будто кто-то вбил мне в череп раскаленный гвоздь.
– Пермиков! Дыши, черт возьми!
Голос Вики пробивался сквозь гул в ушах, словно сквозь толщу воды. Я попытался сглотнуть – горло сжалось спазмом, во рту пересохло, будто я неделю жевал песок. На губах – солоноватый привкус крови.
Моргнул. Открыл глаза.
Темно. Не просто темно – как в засмоленном гробу. Воздух густой, едкий, пропитан гарью и чем-то химическим, от чего слезились глаза. Где-то капала вода, ритмично, как метроном. Дым висел неподвижной пеленой, и тишина – та самая, мертвая, какая бывает только после взрыва.
Я лежал на полу в искореженном коридоре, заваленный обломками штукатурки и арматуры. Голова раскалывалась – казалось, мозг вот-вот вытечет через уши. В правом боку нестерпимо саднило – похоже, при падении ударился обо что-то острое. Но, слава всем богам, ноги хоть и дрожали, но слушались.
– Живой? – Вика схватила меня за плечо, и резко развернула на спину. Ее пальцы клещами впились в кожу.
– Ой, черт, да полегче! – я зашипел, отбивая ее руку.
– Тогда не прикидывайся трупом! – медик швырнула мне в грудь мою же Открывашку. Прибор тревожно звякнул. – Двигайся, пока не началось.
Я сжал зубы, и с трудом поднялся, цепляясь за стену, как пьяный. Ладонь на мгновение нашла опору – и тут же провалилась в рыхлую дыру. Обшивка рассыпалась под пальцами, как труха прогнившего дерева.
– Что, черт возьми, произошло?
– Не знаю. Мы только вошли, и все обвалилось. – Вика резко обернулась, луч ее фонаря скользнул по темноте. – Рик где?
– Здесь… – из-под груды кабелей выполз наш стрелок, держась за голову. Его лицо было залито кровью из рассеченной брови. – Похоже, это не случайность. Кто-то нас подловил.
Я трясущимися руками проверил Открывашку – экран был треснут, но тусклый свет дисплея все еще мерцал.
– Поля?
– Не видел.
– Тогда ищем. Быстро.
Мы двинулись по коридору, пробираясь через завалы. Каждый шаг отдавался глухим эхом в грудной клетке. Черт, как же здесь душно… Словно в легкие налили свинца. И эта тишина… Неестественная. Как перед грозой, когда воздух заряжен статикой, а ты ждешь первого удара.
База выглядела так, будто здесь прошел ураган: потолок кое-где обрушился, провода свисали, как лианы, стены покрылись паутиной трещин, из которых сочилась маслянистая жидкость. Интересно, это здание умирает… или трансформируется во что-то новое?
– Вы чувствуете? – прошептал Рик, и его голос сорвался на хрип.
Чувствую. Как же не чувствовать. По спине ползет тот самый холодок, который бывает, когда за тобой следят. Только вот следят не через камеру. Не через прицел. А чем-то другим. Чем-то, для чего у нас даже названия нет.
