Все мы здесь по ошибке, – сказал дьявол, войдя в церковь.
Святые молчали. Грешники улыбнулись.
Свечи погасли сами собой.
[Запись 1. Дневник, 00:41]
Сколько бы я ни разговаривал с психологом – чувство вины не уходит. Оно сидит где-то под ребрами, как игла, и не важно, сколько слов ты натянул поверх. Не проходит. Все говорят: «Это не твоя вина. Ты не мог знать.» Но я знал. Я знал, что перегнул. Я знал, что ранил. И этот последний разговор – он звучит в голове громче, чем сирены скорой. Он кричал, что я – пустое место. Я кричал, что он уже труп, просто ещё дышит. А через два дня… Через два дня он врезался в отбойник и не вышел из машины. Теперь он дышит в палате. На аппаратах. Без глаз. Без кино. Без слов. А я? Я всё ещё болтаюсь между его голосом в голове и экранами, где говорю в камеру, будто кто-то слушает. Да, я – не тот сын, о котором он мечтал. Он – режиссёр. Легенда начала двухтысячных. Человек, поставивший страх на штатив и заставивший его говорить.
А я – блогер. Подкастер. Тиктокер.
Я вырезаю из чужих кошмаров по шестьдесят секунд и выкладываю под драматичную музыку. Но знаешь, пап… Я всё равно верю, что могу доказать тебе, что не зря ношу твою фамилию.
Сегодня всё изменится.
Среди моих пяти тысяч подписчиков был один – странный тип под ником «NAbackhellAM». Он прислал мне письмо. Без лишних слов – только адрес и записка: «Ты ищешь страх? Он живёт здесь. Ключ – под третьей доской крыльца. Не бойся темноты. Она уже смотрела на тебя». Я распечатал его. Долго держал в руках. Перечитывал. И вот сейчас стою перед этим домом. Один. На краю ночи. И да – я всё ещё думаю, что это бред. Что меня разыгрывают. Что это просто старая хата и очередной трэш для контента. Но почему руки дрожат, как в день аварии? Психолог сказал вести дневник, проговаривать. Может, это и правда поможет. Может, если я умру – то останется хотя бы это. Нажимаю запись. Камера мигает. Красный глаз смотрит на меня. Пора заходить.
[Запись 2. Дневник, 01:13]
– Ну… – выдохнул я, обхватив камеру, словно она могла защитить от одиночества.
Дверь была старая, чёрная, с узором, напоминающим изломанные корни. Она молчала. Она смотрела. Рука дрожала. Ключ в замке повернулся с хрустом – будто лопнула кость. И в тот момент, когда я нажал на ручку, мир качнулся. Внутри что-то сорвалось. Не в доме. Внутри меня. Я шагнул. Это был не шаг вперёд – это был провал в бездну. Воздух внутри был другим. Сухим. Густым. Как в старом сундуке, забытом на чердаке. Я замер. Порог под ногами хрустнул.
Вот она – точка невозврата.
