Очнулся я лежа на холодном, в полной темноте. Ощупал пространство вокруг себя, скользкие, ровные булыжники брусчатки. Значит в городе.
Щеке было холодно, оторвал голову от камней и начал потихоньку подниматься. Сел, оперевшись спиной на стену. В нос ударил резкий запах ссанья. Значит рядом с тем местом, куда ходят часто и много. Похоже на «заугол» кабака. Следующий, не менее мерзкий запах серного дыма дал мне догадку. Отдыхал я в подворотне, на задворках питейки в районе, с милым названием Сеттельмент Белых Роз. Районе с единственной мощенной мостовой, где с одной стороны всевозможные фабрики, мануфактуры, от текстильной до пороховой, напирали друг на друга. А напротив расположились плотным рядком кабаки, один грязней другого, с ночлежками на два этажа сверху. В этих убогих комнатках жили тысячи работников этих фабрик. Отбросы Общества, склонные лишь к физическому труду и заливанию глодок дешевым пойлом в свободные часы. Которые все свои гроши, заработанные на мануфактуре, тут же просаживали в кабаках.
Прислушался. Глухой свист паровых и дизельных турбин, лязгание тяжелых механизмов и редкие, под утро, пьяные вскрики.
Захотелось курить. Но, естественно, карманы мои были пусты. Ни портсигара, ни монет. Ну и ладно. Хорошо хоть карманы на месте, значит не голый. И очнулся в подворотне, а не в сливном колодце.
И тут появилось сияние справа. Желтое, дрожащее. Кто то шел в мою сторону с керосиновым фонарем. Неуверенно двигался, словно крался.
Разбойник? Вряд ли. Все местные грабители были выходцами из одной среды с работягами, и такая роскошь, как керосиновый фонарь была им недоступна. По ночам для них было только фабричное освещение, ну или, тусклое кабачное.
Жандарм? Тоже маловероятно. В этот сеттельмент они ходят, только при свете дня. По ночам у них нет желания охранять порядок в трущобах, хоть и носят с собой длинные, в рост, ружья.
Фонарь, слегка покачиваясь от стены к стене, приближался. Я уже мог различить высокий силуэт.
– О!-фитиль, с жёлтым огоньком, уже у моего лица
– Осмо, ты ли это?– я узнал этот насмешливый голос. Друг, уже бывший, и коллега, скорее всего, скоро бывший.
Я начал медленно вставать на ноги, ползя спиной по стене.
– Так и знал, что найду тебя в этом убогом месте.– из под модной кепи выглядывал нос с хищной горбинкой. Бесцветные глаза, в которых плясало отражение керосинового фонаря, с отвращением, или жалостью, смотрели на меня.
– И я рад тебя видеть, Иван.
Тут из-за угла вывалил бородатый дамх. Самый несчастный и бесправный народ Империи. Появившийся несколько сотен лет назад, как плод любви человека и бергина, сурового народа, живущего в те времена в глубинах гор, как и их предки гномы. Слышал, что в горах Карадэбор, на Юго-Западе Империи, до сих пор живут древние кланы гномов, в окружении несметных сокровищ. Эти, поросшие мхом, шиханы так и называли, Гномьи Горы, но самих хранителей богатств никто не видел. Сказки.
