Кладовщик Валерий Палыч Бесхитростный, которого все называли "дядя Валера", "дед Валера", "Палыч" или просто "дед", принял партию швабр и вёдер от менеджеров по клинингу на аутсорсе, которых он по привычке называл уборщицами.
– Маркеловна, что с ворсом у щётки? – строго спросил он матёрую мадам с вытатуированными перстнями на пальцах. – Ты крыс гоняла или как?
– Иди в… старый…, ёб… тя! – бодро отрапортовала сотрудница клининговой фирмы "Последний чёс".
– Сама иди, – буркнул дядя Валера. – В следующий раз не приму такое говно.
Уборщицы разошлись по домам. Дядя Валера закрыл кладовку и побрёл в свою каморку тут же при складе клининговой фирмы. Наскоро ополоснув лицо и руки, решил прогуляться.
Поздний вечер декабря был просто волшебным. Провинциальный город Усть-Жпожск готовился встречать Новый Год. На центральной площади ставили ржавый каркас для новогоднего дерева. В переулке возились бездомные, а крошево из снега и реагента от гололёда доходило до колен.
Около кальянного лофт-бара "Пьяная крыса" золотая молодёжь выясняла отношения на крайне повышенных тонах. Дядя Валера обходил такие компашки по большой дуге. Также поступил и сейчас. Но предательское крошево неожиданно оказалось закрывающим скользкую поверхность, и Валерий Палыч грузно шлёпнулся на задницу.
– О! Бля! Дед! Смотрите!
Золотая молодёжь радостно обратила на него внимание и побежала к Валерию Палычу.
– Э! Слыш! Дед! Позвонить дай телефон!
– Идите на х..й, – Палыч молодцевато вскочил на ноги, скрючившись от боли в нижнем полушарии организма от падения. – Нет у меня ничего!
– Чё?! Да ты угораешь!
Самый резвый представитель юного истеблишмента с разгона вкатил скрючившемуся деду мощный поджопник. Едва нашедший общий язык с гравитацией дед Валера опять свалился, теперь уже на пузо, и покатился по льду наклонного тротуара.
Онижедети с гиканьем и хохотом сопровождали его, как самолёты-штурмовики воздушной поддержки – авианосец. Самый массивный лихо подпрыгнул и обеими ногами в сутенёрских сапогах из искусственной кожи броненосца с АлиЭкспресс приземлился Палычу прямо на спину в область почек.
У Валерия Палыча перехватило дух от страшной боли. Такого он не испытывал с тех пор, как на лесосплаве на Шантаре его, мывшегося в речке, пришпилило к берегу стволом вековой сосны.
От боли голоса стали глуше, а перед глазами вспыхнул настоящий фейерверк. Затем его органы чувств будто перегрузились и отключились, и он оказался в темноте, в которой увидел вдалеке свет гигантского города. Вдали двигались чёрные фигуры, а в сознании заговорили незнакомые голоса. "– Только вот это!", "– Он не подойдёт!", "– Выбора нет!", "– Он в опасности!", "– Надо действовать быстро!".
