История первая, праздничная.
Le
Loup
У людей, не верящих в божественное происхождение Иисуса Христа, было два Рождества: одно католическое и одно православное. Между ними уютно устроился всячески звенящий и сияющий новый год.
Нетрудно догадаться (или трудно?), что мне, как рыцарю ордена Отважных Растяп, было поручено добыть елку.
Я поехал добывать, матерясь и насвистывая новогодние мелодии вперемежку. В конце концов, для кого я стараюсь? Я одинок и несчастен, а они все – хамы и сволочи. И что, что у них праздник? Тьфу на них, иродов. У меня тоже праздник, я хочу отдыхать, отдыхать и отдыхать в двадцатой степени.
Однако моя рыцарская природа давала о себе знать, и совесть моя, облачившись в сияющие доспехи, пришла колоть меня ржавым мечом аккурат двадцать девятого числа декабря.
Я уехал в леса, глубоко-глубоко, плутал там, мучился, замерзал. Потом одумался и поехал на елочный базар. Там нашел здоровенную елку, принес ее домой, держась даже не то чтобы на мышечной силе, а, скорее всего, на честном слове. Принес и театрально уронил у порога.
Никто не ответил мне, никто не был рад. Потому что никого не было дома. Да и почему, собственно, они вообще должны быть у меня дома?
Моя прекрасная ель валялась, как пьяная Снегурка, около двери, тихонько колыша зелеными иглами от сквозняка. Я задумался. Она лежала, а должна была стоять.
Я решительно пошел в кладовку искать крестовину, достойную сего благородного дерева. И тут случилось это.
В кладовке среди мусора и не мусора был он.
Можно было подумать, что я нанюхался хвои и галлюцинирую, но я так не подумал.
Потому что это был он, он был осязаем и ясен. Он существовал. Он был.
Так бывает однажды, когда древнее зло, дремавшее в недрах твоего подсознания открывает свои глаза и говорит – вот я, я пришло по твою душу.
И, встретив меня в кладовке, он отчетливо сказал:
– Je suis le loup gris.
Я не помню, как вышел из кладовки, сел, обессиленный, на пол, стер со лба холодный пот и думал, закурить ли, или сразу повеситься. Вернее, я, кажется, помню, раз говорю об этом.
Но еще лучше я помню, как позвонил им всем и позвал. Потому что я боялся.
Мне пришлось бояться еще с полчаса, а потом все стали приезжать. Приезжали, приезжали и приехали.
И вот мы сидели у моего несколько ободранного камина и думали, как быть. Новый год был уже на носу,даже приближался к переносице. А мы были невротики, а в кладовке у нас был сам Серый Волк.
– Что же за декаданс такой! – вскричала герцогиня Аврора Д'Арпеджио.
– Сами вы декаданс, – угрюмо отозвалась Лоретта.
– Декаданс декадансом, – ответил я, – а кто в кладовку пойдет?
