Лемюэль прижался к стене своей темной спальни, напряженно вслушиваясь. Легкий ветерок колыхал тюлевые занавески. Желтый свет уличных фонарей просачивался в окно и растекался по кровати, шкафу, книгам, игрушкам и разбросанной одежде.
В соседней комнате шептались два голоса:
– Джин, надо что-то делать, – проговорил мужской голос.
В ответ тихо ахнули:
– Ральф, прошу тебя! Не трогай его! Ты должен держать себя в руках! Я не позволю причинить ему вред!
– Да не собираюсь я ничего такого с ним делать! – В шепоте слышалась застарелая боль. – Но почему он так себя ведет? Почему не играет в бейсбол? В салочки? Как все остальные ребята? Почему? Почему он жжет магазины и измывается над беспомощными животными? Почему?!
– Он… другой, Ральф. Мы должны попытаться понять.
– А может, врачу его показать? – проговорил его отец. – Может, у него секреция каких-то желез нарушена, откуда нам знать…
– К какому доктору? К старику Грейди? Но ты же сам сказал – он не сумел…
– Нет. Не к доку Грейди. Он отказался работать с нами после того, как Лемюэль испортил его рентгеновский аппарат и разломал всю мебель в приемной. Нет, думаю, проблема гораздо серьезнее.
Повисла напряженная пауза.
– Джин, я отвезу его… туда. В Хилл.
– О Ральф! Пожалуйста…
– Я сказал – значит, сделаю. – В голосе звучала мрачная решимость.
Так взревывают попавшиеся в ловушку звери.
– Возможно, психологи сумеют что-то сделать. Может, они помогут. А может, и нет.
– А если они оставят его в клинике? Принудительно? Ральф, у нас же никого нет, кроме него!
– Да, – хрипло пробормотал Ральф. – Я знаю. Никого нет. Но я уже принял решение. Еще в тот день, когда он ударил учителя ножом и выскочил в окно. Я покажу Лемюэля специалистам в Хилле.
День выдался теплым и погожим. Ветерок трепал листву, среди деревьев сверкало белизной, стеклом и металлом огромное здание клиники. Ральф Йоргенсон неуверенно оглядывался по сторонам и мял в руках шляпу – громадность госпиталя подавляла его.
А Лемюэль внимательно слушал. Настораживая свои большие, подвижные уши, он мог многое услышать – вокруг волновалось море голосов. Море накатывало волнами: голоса слышались изо всех комнат и приемных, на всех этажах. Его это возбуждало.
Доктор Джеймс Норт вышел навстречу и протянул руку. Высокий, красивый шатен чуть за тридцать, в очках в темной роговой оправе. Походка твердая, рукопожатие – а он и с Лемюэлем так поздоровался – быстрое и уверенное.
– Пойдемте, – трубным голосом пригласил он их внутрь.
Ральф двинулся к дверям его кабинета, но доктор Норт покачал головой:
– Вас я попрошу остаться снаружи. Только мальчик. Мы с Лемюэлем должны поговорить наедине.
