И помни: ровно в полночь… будет ровно полночь. У паспортистки на столе – паспорт в Паспортном столе…
– Как я могу ему доверять? Он шлюхой был. Или будет, – сказала Ужас.
– То ли был, то ли будет, то ли сердце успокоится… – ответил Антон. – Код скрылся в тумане ёжика.
– Боже, убей кого-нибудь, – подумала Лукерья.
– Зачем?
– Я передумала. Что-то мне холодно. Может, голову помыть?
Кто-то выругался матом.
– А я маты ненавидела и буду ненавидеть! – воскликнула Лукерья и стукнула кулаком по столу. – Нá кол тебя. Давай дневник, кол тебе за поведение. Иди домой.
– А сребра да злата полные палаты.
– Ха-ха. У кого?
– Я не знаю.
– Червяки на ножках и больше никто. Волосатые червяки на ножках.
– Мы – червяки на ножках?
– Все люди – червяки на ножках.
– Ясно.
– Удивительно, как они до всего додумались? Суррогаты.
– Подлинники, – сказала Ужас.
– Ты думаешь, это подлинники? Вот Адам с Евой – то были подлинники. А эти… я даже не знаю, кто.
– Теорию струн знаешь? Так вот она: где-то там есть Бог, и у него есть струны, потому что он любит на гитаре играть. А про стальной барабан мы позже поговорим, – сказал Антон.
***
– Это что за дерево? – спросила Ужас.
– Вон то – тополь, а это – я не знаю. Как назовёшь, так и будем называть, – ответил Антон.
– Серьёзно?
– Да.
– Тогда – коршун.
– Да, похоже. Но мы уже птицу так назвали… Хорошо – это дерево тоже коршун будет. А как бы ты назвала Гадасу, известную как Эсфирь?
– Не знаю.
– Я бы назвал её Эстэль.
– Как холодильник?
– Да, мне нравится это имя – Эстэль. Оно изящное.
***
– Со мною вот что происходит – ко мне вообще никто не ходит… – сказала Лукерья.
– А ты слыхала? Микротомограф изобрели, – сказал Антон.
– Откуда взяться микротомографу, если ты не микроб, создающий микротомографы?
– Не знаю.
– В Воронежской области раньше жили мамонты. Россия и правда родина слонов.
– Куда же они подевались?
– В Индию да в Африку сбежали. Хочу, чтобы в Воронежской области жили мамонты. Представь: выходишь утром в поле, а там стадо мамонтов пасётся. Диких.
– Страшновато.
– Кто не рискует, тот не пьёт амаретто.
***
– Хочу мяска, а пельменей нет. Почему я так люблю пельмени? – спросила Лукерья.
– Ты прям как Виктория Нуланд, что прилетает из Америки, чтобы поесть русских пельменей, – ответил Антон.
– А почему вот эти штуки называют шестерёнками? – спросила Лукерья, указывая на звёздочки на заднем колесе велосипеда.
– Я не знаю, Лукерья. Это совсем не шестерёнки.
– Их там семь, значит они семерёнки, а не шестерёнки. А если на заднем колесе девять, а на каретке три, то это девятерёнки и трёнки.
