В тесной комнатушке без окон, озаренной лишь дрожащим пламенем одинокой свечи, за письменным столом, заваленным кипами бумаг, сгорбившись, сидел некто и что-то без устали черкал в расстеленном перед собой свитке. Ни глаз, ни лица его видно не было – все скрывал капюшон, в глубине которого мерцали алые отблески: два там, где должны были находиться глаза, третий – под подбородком.
На полках, протянувшихся вдоль стен, в несколько ярусов лежали самые разные предметы: книги, буквы которых не отыскались бы ни в одном алфавите этого мира, железки, являвшиеся частью неведомых механизмов, связки трав и кореньев, стоимость которых золотом превышала их вес, – стояли банки с заспиртованными органами, ранее принадлежавшими жутким тварям. В углу виднелся верстак, снабженный помимо обычных тисков недлинной цепью с кандалами. Поверх лежали одеяло, подушка и матрас.
К необычной композиции, предназначенной то ли для пыток, то ли для сна, прислонился гладкий посох черного дерева, оканчивающийся искусно вырезанным цветком розы, и пила с лезвием синего цвета, до половины погруженная в хрустальную емкость с кислотой. Ржавые пятна на металле упорно не сходили под воздействием едкой жидкости, способной растворить даже камень, и оставалось лишь гадать, что было тому причиной.
Неожиданно с рвущим душу скрежетом отворилась каменная дверь, контуры которой до того были скрыты непроницаемой чернотой, и в комнатушке появилось новое лицо. Вошедший, вне всяких сомнений, был воином. Широкие плечи, бугрящиеся мышцами руки – словом, вся его массивная фигура под чешуйчатой броней из гладкого светлого металла, блестевшего даже при таком скудном освещении, не оставляла в том никаких сомнений.
– Пора бы кому-то дверь починить, – словно бы ни к кому не обращаясь, произнес тот, кто сидел за столом. – И предупреждаю сразу, заниматься этим буду не я! Считай это расплатой за обед, который делается, между прочим, лишь в расчете на меня, а между тем делить его приходится с одной наглой мордой, неспособной постигнуть смысл таблички «Не беспокоить», прикрепленной снаружи по периметру косяка в трех экземплярах.
– Извините, что отвлекаю вас от исследований, о могучий маг и повелитель всех окрестных земель, – обратился к хозяину комнаты вошедший, сделав вид, будто не понял намека, – но ваши подданные волнуются. Их пугает неизвестность и грядущие перемены. Еще немного, и может вспыхнуть восстание, и тогда обезумевшая толпа ворвется прямо сюда.
– Все так серьезно? – Голос мага не выражал никаких чувств. Но руки над свитком стали двигаться чуть быстрее. Да огоньки под капюшоном засияли ярче. – Может, все-таки есть шанс по-тихому урегулировать процесс? Вина там выкатить… с сонным зельем. Есть у меня тут где-то ампулка… в море вылить, киты повсплывают. Вот только надо найти самоубийцу, чтобы вскрыл ее, так как двести литров успокоительного, находящегося под давлением в черт знает сколько атмосфер, порвут бронеплиту, как Тузик грелку.