– Пчхи! – Я вытер ладонью лицо, смахнув с носа белое перышко.
Черт, откуда здесь перья? Я огляделся по сторонам, зябко передернув плечами. Было уже довольно холодно, начало ноября, и хоть здесь не Сибирь, а совсем даже юг, но ветерок задувал северный, и легкая курточка на «рыбьем» меху спасала плохо. Уже стемнело, но в парке, через который я шел, каким-то чудом все еще продолжало гореть несколько фонарей, и то, что поначалу показалось мне хлопьями первого снега, спускавшимися с низко нависших свинцовых туч, оказалось белоснежными перьями. Их было много. Они носились в воздухе, как июньский тополиный пух, лезли в лицо, белели под ногами.
– Пчхи!
В носу свербело, глаза слезились немилосердно. Явные симптомы аллергии. Никогда прежде у меня такого не было, никакими аллергиями сроду не страдал, и тут на тебе. Я ускорил шаг, стараясь побыстрее проскочить белую пелену. Тьфу, кажется, выбрался. Как мог отряхнул одежду от налипшего пуха и перьев, черт бы побрал придурков, распотрошивших здесь подушку, и двинулся дальше. До дома оставалось всего ничего, и я уже предвкушал, как залезу в горячую ванну: продрог окончательно. Внезапно резко кольнула головная боль, да так, что в глазах потемнело. Я потер виски пальцами и поморщился. Не разболеться бы. Дипломную работу скоро сдавать, и свалиться с гриппом мне сейчас совсем не улыбалось.
– Помогите… – послышался из темноты слабый голос. – Кто-нибудь…
Черт, только этого не хватало. Голос доносился из-за высокой живой изгороди кустов, растущих вдоль пешеходной дорожки. Туда свет фонарей не добивал, и мне стало не по себе. Я заозирался по сторонам, пытаясь позвать на помощь, но вокруг было подозрительно безлюдно. Десять часов вечера, парк в центре города, но именно сейчас по закону подлости как вымерло вокруг. Дерьмо… Там какой-то криминал, к бабке не ходи. Ввязываться во все это мне точно не хотелось. Я не Терминатор и не Рэмбо. А вдруг там убили кого? Объясняй потом полиции, что ты не верблюд. И если уж де́ла и не пришьют, то как свидетеля затаскают, а мне это сейчас совсем не нужно.
– Обезьяньи выродки, будьте вы все прокляты… – раздался все тот же голос со странным акцентом.
Я выхватил мобильник и нажал на кнопку разблокировки. Надо вызвать кого-нибудь, пусть сами разбираются. Спасатели, полиция, «скорая помощь». Им за это деньги платят. Но телефон, заряженный после полудня в лаборатории нашей кафедры квантовой теории и физики высоких энергий, на нажатия не реагировал. Экран был мертв. Да чтоб тебя! Из темноты донесся стон. Твою мать! Придется лезть. Совесть не позволит вот так взять и уйти. Я опустил голову, прикрыл глаза, чтобы не напороться на торчащие ветки, и полез сквозь кусты. Чтобы тут же споткнуться о торчащий из земли корень и упасть, сильно, до крови разодрав ладонь о какую-то ржавую арматурину. Черт, больно! Да что ж за день сегодня? Я сжал кулак, проклиная про себя все на свете. Еще столбняка мне для полного счастья не хватало!
