Стоял ноябрь. На улице было холодно и промозгло. Деревья сбрасывали последние, уже не золотые, а коричнево-серые листья. Температура воздуха была ещё приемлемой, но холодный ветер заставлял застегнуть пальто потуже и мимолётом вспомнить про шарф, висящий в шкафу с прошлой весны.
Этот день был абсолютно непримечательным. Артём проснулся в восемь часов утра, встал с кровати и пошёл в ванну, чтобы умыться. Открыв кран, ему на мгновение показалось, что из него потекла жёлтая густая жидкость, но, переведя взгляд, он не увидел ничего подозрительного.
Выйдя из ванной, я отправился на кухню. Заварив себе чай и приготовив овсянку, я не мог не отметить странный вкус воды – солоноватый, с металлическим привкусом.
«Опять что-то мудрят, лишь бы не отключили воду совсем», – подумал и достал бутылку бутилированной воды.
Меня зовут Артём. Мне двадцать три, и я живу один в съёмной однушке, пахнущей старым линолеумом и тоской. Моя жизнь – это замкнутый круг: дом, работа, дом. Офис, где я провожу дни, настолько обычен, что его можно использовать как декорацию в фильме про серость. Ничего не происходит. Никогда.
Иногда, обычно вечером, когда за окном темнеет раньше, чем успеваешь понять, что день прошёл зря, ко мне приползают воспоминания. Они вязкие, как патока. Учёба в техникуме… Тогда у меня была девушка, с которой мы могли часами смеятся над ерундой. Были друзья, с которыми мы пропадали в спортзале до седьмого пота. Была мечта – выиграть областные соревнования. Я был другим. Живым.
А потом как-то незаметно всё это кончилось. Реальность оказалась прочной и безразличной, как бетонная стена. Амбиции стерлись в порошок, и теперь главное, о чём я думаю к концу месяца – хватит ли денег, чтобы заплатить за эту самую квартиру, которая стала моей клеткой.
Сегодняшний день с утра был точной копией вчерашнего. Скучным. Предсказуемым. Если бы не одно «но» – погода. Она менялась. Небо за окном было не просто серым, а каким-то грязным, низким, давящим.
На работу я всегда хожу пешком. Коллеги недоумевают, особенно в такую погоду. Говорят, я мученик. А я и сам не могу толком объяснить, почему. Может, мне просто противно втискиваться в автобус с толпой таких же кислых, как я, людей. А может, в этих двадцати минутах тишины и одиночества – единственное, что ещё напоминает мне, что я хоть что-то решаю сам. Последний островок свободы в моём море рутины.а)
Собравшись и одевшись, я вышел из дома. Улица встретила меня серым, но ослепляющим после домашнего мрака светом. Ледяной ветер тут же ударил в лицо, заставив спрятать подбородок в воротник пальто.
