Дела минувших дней – I
Илим. Дело Чёрного Егеря
Ответная стрельба смолкла, когда пламя охватило крышу.
Крокодил, что там с Крокодилом? Лесник выстрелил дважды. Рванул короткой перебежкой. На ходу надавил на спуск ещё раз. Залёг, перекатился и оказался за срубом колодца. На позиции Крокодила.
Тот, не иначе, родился в рубашке. Или в панцире из крокодильей кожи. Или в чем там крокодилы рождаются. Пуля из трехлинейки черканула ему по лбу, рассекла кожу, не задев кость. Крокодил матерился, залепляя лоб пластырем, но был вполне жив.
Ну и славно. И так все пошло наперекосяк, случись ещё и потери – потом не отпишешься…
– Все, конец Чёрному Егерю, – сказал Крокодил, закончив возиться с царапиной. – Символично: Егеря прикончил Лесник.
Толстенные лиственничные бревна выступали из пламени, как ребра кремируемого мастодонта. Внутри что-то лопалось с хрустальным звоном, что-то взрывалось, что-то гудело с нарастающей силой, как прогреваемый турбореактивный движок. Провалы окон напоминали о мартеновских и доменных печах. Даже здесь было жарко.
– Не спеши, – сказал Лесник. – И очки надень – на всякий случай.
– Брось, – дказал Крокодил. – Никто такую температуру не выдержит. Недаром ведьм и колдунов во все века сжигали. Что просвещённые инквизиторы, что дремучие мужички, заперев в каком-нибудь амбаре…
Но очки надел. Обычные перфорированные очки, где стекла заменяли похожие на дуршлаг непрозрачные пластинки. Может, это нехитрое приспособление действительно улучшало зрение. Лесник не знал. Но не давало «отвести глаза» – совершенно точно. Именно эти очки, украшавшие нос одной заплутавшей в тайге туристки, позволили ей увидеть неторопливо и деловито приближавшегося мужика с разделочным ножом, в фартуке, заляпанном бурыми пятнами. Увидеть – и задать стрекоча.
С этой зацепочки под прицелом Конторы и оказался легендарный Чёрный Егерь, он же Илимский Душегуб, он же поручик Карачаев. Убивец, которого в двадцатые ловили ЧК и ЧОН, в тридцатые – ОГПУ и НКВД, после войны – милиция и КГБ. Потом и ловить перестали, сочтя мифом. А регулярно пропадавших грибников и охотников, туристов и геологов, рыбаков и ягодников списывали на неизбежные в тайге случайности.
…Горящая дверь разлетелась с грохотом, словно взорвалась изнутри. Из огненного нутра шагнула фигура – к ним.
– Тенятник, – выдохнул Крокодил. – Натуральный тенятник…
Вышедший из дома человек должен был пылать. Должен был кататься по земле, сбивая пламя с горящей одежды. Должен был вопить от нестерпимой боли в спёкшейся, л лопающейся кровавыми трещинами коже.
