«Творение выше Творца и мир совершеннее Бога…»
Федор Сологуб.
Заканчивался семнадцатый лунный день месяца июля. Он ломился через лес на ощупь. Зажмурившись, чтобы ветви деревьев и кустов не выкололи глаза. Впрочем, что от них сейчас толку? Ночная темень – ядреней сажи. Вымазался, не отмыть. Нога ушла во что-то вязкое. Вероятно, ручей, тогда уже близко.
Вытащить сапог из жижи не удалось. И черт с ним. Оттолкнулся левой ногой, прыгнул. Лодыжка подвернулась. Упал не упруго, больно, головой о корявый ствол. По запаху береза. Древесная свежесть с примесью молока. Обоняние обострилось, стало собачьим. Дышал тяжело, со свистом. Мысли смотались в путаный клубок. Не может быть! Это просто невероятно! Был бы пьяный, ладно. Кажется, разодрал руку. Лизнул. Кровь. Протер о волосы, пополз на четвереньках.
Впереди чуть просветлело. Появились контуры сосновых макушек. В них путались нервные облака. Резко блеснула Луна. Лес обрисовался более четко, прямо по курсу – крыша дома. «Наконец-то». Поднялся. Ногу в мокром носке укололо. Только бы не змея. Хотя, что гадюки после такой встречи!
У калитки, выходившей в лес, провалился в обводную канаву, повис на штакетнике, который не выдержал, сломался. Раненой, дрожащей рукой, нащупал железную щеколду, не поддалась. Навалился плечом. Что-то треснуло, отлетело. Калитка распахнулась вовнутрь, хотя всегда отворялась только в сторону леса.
Сорвал с ближайшего дерева крупное яблоко, надкусил, бросил. Снял другое, еще одно и еще. На рабочем столе под толстыми соснами и березами лежали удочки. Смахнул на землю, опустился на лавку. Обхватил голову руками. Ну, не может этого быть! Потому что не может быть никогда!
Закурил. Включил свет на сарае, распахнул дверь. В дальнем углу отыскал недопитую бутылку виски. Брызнул на руку, защипало. Запрокинул голову, влил в себя столько, сколько влезло. Лег на землю, растянувшись вдоль лавки. Расскажешь, не поверят. Психиатрическая клиника. Бредбери отдыхает. Инопланетяне, здравствуйте! Хотя Аджуба говорил, что инопланетянами их называть неправильно, они пришельцы. Пришельцы, ферфлюхт нох айнс. Одно другого не лучше. Эх, Аджуба, Валерий Георгиевич, вас бы сюда.
Записывать интервью с президентом Академии современной уфологии, а неофициально – главным уфологом страны он не планировал. Просто сюжетов для научно-популярной телепередачи больше в портфеле не осталось. Да и откуда они возьмутся? Кризис. Московский канал платил телекомпании за производство программ копейки, пришлось отправить в отпуска почти всех сотрудников. Из журналистов остались только он да Макс Пастушенко. Максим делал сюжеты об автомобилях, Феликс о науке и технике, в том числе космической. Остальное шло в повторах. Надоело до смерти, но передачу бросать было жалко, заново не раскрутишь. Вот и жили надеждой на лучшие времена.
