Небо темнеет. В конторах выключают свет. Зажигаются уличные фонари. Окна домов оживают и становятся уютными от света люстр. За шторами начинают мелькать тени и силуэты, вспыхивают яркие вспышки друга семьи – телевизора. По всем приметам – наступают сумерки. Люди спешат домой после проведенного трудового дня. Их ждут семейные радости и печали. Но все равно они дома. Для них наступает вечер. На смену им неторопливо идут другие люди. Их немного. Они закрывают за собой входные двери опустевших присутственных мест. Наступает время сторожей.
И в музее одного северного городка было всё также. Сумерки уже накрыли своим мягким покрывалом улицы, сотрудники торопливо собирались домой, обсуждая ушедший день и строя планы на наступающий вечер, когда в свете фонарей на площади перед музеем, появился человек. Он не спеша, подошёл к крыльцу, вдохнул полной грудью морозный воздух и открыл тугую входную дверь.
«Спокойной ночи, счастливо оставаться. Не забудь закрыться», – так напутствовали его уходящие. Тяжело хлопает дверь, оставляя подступающую ночь за порогом. В наступившей внезапно тишине ещё слышатся, постепенно затихая, голоса уходящих в тепло вечера домашнего очага, милых семейных развлечений и разговоров.
Он остался один…
До утра – он здесь главный. Как он иногда, в шутку, сам себя называет – Ночной Директор музея.
Он с нетерпением ждёт начало своего дежурства, ведь в эти часы можно увидеть то, что ещё никому не удавалось увидеть и понять. С заходом солнца тут начинается своя, таинственная жизнь, неподвластная человеческому разуму. И волшебница ночь будет снова играть со временем и миром.
С приходом вечерней темноты начинают оживать неподвижные при свете дня вещи. Они просыпаются после долгого дневного сна, когда люди их называли непонятным для них словом – экспонаты. Теперь же наступает их время. И вот уже, кажется, что жизнь так и бурлит в них. Они вспоминают собственные имена, свои судьбы. Здесь и сейчас – они хозяева. И они уже привыкли к одинокому человеку, который непонятно зачем, остаётся здесь на ночь, и поэтому не обращают на него никакого внимания. Для них он тень оставшаяся из дневного мира. Тень, которая бесплотно скользит по их миру, случайно зацепившись за их реальность. Она безопасна, но всё же лучше держаться от неё подальше.
Чуткая тишина постепенно отступает в тёмные углы. Он начинает слышать как шорохи, скрипы, постукивания становятся все отчётливей, их уже не заглушает дневная суета. Кажется, просыпается сам дом. Может это обострившийся в вечерней тишине слух, обманут сквозняком или ветром за окнами. Или, быть может, это скрипят старые стены и половицы? Он не знает, да для него это сейчас и неважно.
