До Нового года оставалось, наверное, около пяти минут, когда Снежана Витальевна взяла заранее приготовленный крошечный листочек голубой бумаги для записей и ручку и подсела к уже накрытому праздничному столу. Несколько видов салатов, нарезка, бутылка шампанского, откупоренная и лишь прикрытая пластиковой пробкой, а рядом сверкающий хрустальными гранями фужер на длинной изящной ножке, и чуть поодаль, на левом краю стола, накрытого белоснежной льняной скатертью – простая белая свеча в старинном серебряном подсвечнике, мамино наследство, доставшееся еще от какой-то пра-пра… В общем, от какой-то бабки, которую Снежана, естественно, не знала, да и не могла, по большому счету, знать, поскольку в те далекие уже от нынешнего уходящего года времена ее не было еще даже и в перспективе. Тонкий германский фарфор, купленный родителями в те времена, когда папа служил в одной из эскадрилий в составе советской группы войск в ГДР, горделиво красовался на скатерти, споря с ней белизной, и лишь тонкая кайма с охотничьими мотивами, нанесенная по краю большого плоского блюдца, нарушала эту изысканную чистоту.
Снежана Витальевна тех лет, конечно же, не помнила, поскольку родилась уже после того, как с мировой карты исчезли названия некоторых государств. Отец дослуживал до пенсии уже на родине, а мама… Мама всегда была верной офицерской женой.
Сколько она себя помнила, Новый год всегда был особенным праздником. Они вместе наряжали елку, готовили втайне подарки друг другу, а в последний день уходящего года обязательно хлопотали на кухне, творя блюда, которые в повседневной жизни практически и не готовились.
Это была традиция. Еще с тех пор, когда они жили своей маленькой дружной семьей – родители и Снежана. Такая же, как загадывание желаний и их запись на крошечных красивых бумажках, которые потом старательно помещались внутрь новогодних игрушек, чаще всего шариков, купленных накануне праздника. Да-да, это каждый раз были непременно совсем новые игрушки, ни разу еще висевшие на ёлке.
Мамы с папой не было уже несколько лет, а Снежка, как ласково называли ее родители, каждый год 31 декабря обязательно записывала свое желание и потом вешала шарик на елку.
В этом году елочку она купила совсем небольшую, такую, что легко поместилась на журнальном столике на колесиках, водруженном в угол гостиной, поближе к электророзетке на стене, в которую сейчас была вставлена вилка гирлянды, и разноцветные огоньки весело перемигивались, создавая ощущение бесконечного бега.
По телевизору уже начал поздравлять сограждан Президент, а она, на пару секунд крепко зажмурившись, аккуратным убористым почерком записала своё нынешнее желание: «Не хочу провести новогоднюю ночь в одиночестве!»
