Арена. Немногочисленная публика на трибунах выглядит пёстрым фоном картины, в центре которой громила с огромным тесаком в руке. С широкого лезвия ещё стекает кровь его предыдущей жертвы. Громила приближается.
– И наконец! Достойный противник, – громко объявляет он зрителям и издевательски смеётся, – наследник Гордеона Скалы, как меня заверили. Кое-кто, с кем я обязательно разберусь позже, сейчас мне высказал претензии, что мы якобы находимся в неравных условиях! Что у меня якобы преимущества! Ничего подобного! Господа, как вы могли убедиться, наследнику был предоставлен меч, но он, очевидно настолько самоуверен, что надеется одержать победу голыми руками.
Предложенный меч оказался слишком длинным и тяжёлым. Бежать некуда, умолять бесполезно, сдаваться нельзя. На быструю смерть в любом случае рассчитывать не приходится. Грегору Мяснику всё равно, кто реально стоит перед ним. Каждую свою жертву он мучает долго и с удовольствием.
«Вот бы отобрать тесак и попытаться что-то сделать». Навыка использования тесака не было, но он хотя бы легче того меча.
В этот момент в голове как будто что-то хлопнуло и послышался незнакомый мужской голос: «Ох! Ё… Опять, что ли, арена?! Ну ничего, прорвёмся!»
Открыв глаза, она приподняла голову и быстро огляделась. Комната была незнакомой, но приличной и чистой. Это явно не был тот подвал, в который её поместили перед поединком на арене. Солнце, проникающее сквозь большое широкое окно, освещало кровать, подчеркивало белизну надетой на неё длинной рубахи.
Не вставая, она осторожно осмотрела себя. К её облегчению, ноги и обе руки со всеми пальцами были на месте. И она могла ими двигать. Тело немного болело. Но она, ощупав поверх рубахи свои грудь и живот, смогла убедиться, что открытых ран нет.
«Интересно, где это я и как здесь оказалась», – подумала она. Последнее, что она помнила, как её, босую, в широких штанах и лёгкой рубашке, выволокли на арену. Помнила громилу с огромным тесаком, который медленно, красуясь перед публикой, шёл на неё. «А может, этот Грегор Мясник всё же убил меня и теперь я где-то на том свете?»
Она встала с кровати и подошла к зеркалу. Короткая стрижка, худощавое телосложение. Её легко можно спутать с мальчиком. Вот только это было не так. Оглядев себя, она отметила, что отражается в зеркале. На её лице и шее были видны грязные разводы – кто-то, явно второпях, обтер её и надел чистую рубаху. Рубаха была мужской и висела на ней мешком.
