Воздух в Центральной долине Калифорнии вибрировал, не от жары, что была здесь обыденностью в конце лета, а от звенящей пустоты, что осталась после ушедшего дождя. Редкий для этих мест ливень прошёл ночью, оставив после себя не свежесть, а липкую духоту и тяжёлый запах гниющей влаги и мокрой земли. Над полями, ещё недавно обещавшими щедрый урожай, теперь висела плотная, почти осязаемая марево, скрывающее выжженную солнцем почву. Небо, умытое ночной грозой, оставалось низким и свинцовым, обещая скорое возвращение зноя. Вдали, на горизонте, виднелись лишь неясные, расплывчатые силуэты гор, словно вырезанные из старой, выцветшей фотографии.
Кайл О’Коннор, в своём обычном, заляпанном полевой грязью комбинезоне, стоял посреди экспериментального участка. Земля под его старыми ботинками была липкой, вязкой, но это не останавливало его. Он присел на корточки, касаясь кончиками пальцев пожухлых, изрезанных листьев. Несколько месяцев назад здесь зеленели его надежды – экспериментальные образцы Triticum Aeternum, генетически модифицированной пшеницы, призванной выдерживать засухи, вредителей и, что куда важнее, агонию истощенных почв. Теперь же, вместо золотых колосьев, его взору предстали лишь жалкие, скрюченные стебли, усыпанные чёрными точками – проклятие, которое он не мог понять.
«Опять», – пробормотал он себе под нос, голос его был хриплым от пыли и усталости. Это не была обычная ржавчина или головня. Он видел такие вещи десятки раз. Это было нечто иное. Нечто, что сопротивлялось всем протоколам, всем пестицидам, всем известным науке методам борьбы. Анализы из лаборатории, приходившие на его планшет, были как холодный душ: мутации, которые не имели смысла, резистентность, граничащая с абсурдом.
Голова начинала болеть, привычное, навязчивое давление за висками. Оно появлялось всякий раз, когда мир не укладывался в логику. Его семья. Голод. Это были слова-маркеры, рубцы на душе, которые ничем не залечишь. Он верил, что наука – это щит. Он строил этот щит, кирпичик за кирпичиком, но сейчас этот щит давал трещины.
Солнце, пробившись сквозь пелену облаков, ударило по лицу. Кайл поднялся, потирая глаза. Телефон завибрировал. Звонок от Эндрю Спенсера, его куратора из Корпорации глобальной продовольственной безопасности. Этот человек, невысокий, но с такой хваткой, что казалось, он мог выжать воду из камня, всегда звонил в самые неподходящие моменты.
«О’Коннор, что у тебя там? Новости?» – голос Спенсера был сухим и резким, без всяких предисловий. В нём не было ни капли сочувствия, лишь требование результата.
