Трудные времена
Королевство Авалория (истинно – Империя), Столица, Дворец Их Величеств. 18 Сатарра 3041 года по летоисчислению Авалории.
– Вот чего возжаждали эти кровожадные псы?! – возопил Кларк, сотрясая воздух движениями массивного кулака, в котором было зажато, точно никчёмная пушинка, вызывающее послание революционеров. – КАЗНИТЬ!!! Собираем армию! Мы разбили этих балбесов однажды, но на этот раз я утоплю их восстание в крови!
– Ваше Величество, прошу Вас, не предпринимайте никаких поспешных действий, – попросил Короля Фолди, в течение всего того времени, что шла аудиенция (а это длилось около полутора часа) не поднимавшийся с колен. – Мы ещё слишком мало знаем о силах восставших. Если бы они не чувствовали своей мощи, они не стали бы составлять столь наглый документ. Значит, за ними кто-то стоит…
– Арагонна! – прорычал Кларк сквозь крепко стиснутые зубы; его бешено бегающие глаза налились кровью. – Я так и знал, что этих шелудивых пиратов нельзя упускать из поля зрения!
– Вы совершенно правы, Ваше Величество, – подпел взъярённому Королю Фолди, стараясь внушить тому свою мысль, – если мы набросимся на своих соотечественников, которыми кеблонцы всё-таки являются, несмотря на дерзость своих заявлений, на Авалорию обрушится шквал международной критики. В особенности будут усердствовать Мармудай и Арагонна, а эти страны достаточно влиятельны для того, чтобы с ними считались даже мы.
– Но не могу же я сидеть и смотреть, как целая провинция ускользает из моих рук! – вскрикнул Кларк и беспокойно заёрзал на троне: ему уже не терпелось схватить в руки меч, наскоро согнать войско и рвануться в очередную серию битв и грабежей.
Фолди едва удерживал желание высказать Его Величеству, что о сохранении Кеблонской Провинции в составе Империи нужно было думать раньше, когда ещё хоть что-то можно было исправить с помощью дипломатических ухищрений. Сейчас, как с горечью признавал он, время упущено, и единственным путём удержать Кеблоно была аннексия. Конечно, можно послать парламентёров для переговоров с восставшими, но Фолди хорошо понимал, что он обязан контролировать всё, каждый шаг делегатов. А как он это сделает, если «Кеблонская Республика» объявила его изменником и заочно приговорила к смертной казни? Он неожиданно вспомнил о мерзкой привычке грызть ногти, за которую его, ещё курсанта, часто секли в Академии вне очереди в любой день недели.
Положение складывалось тревожное. Если Империя позволит одной из самых богатых и развитых провинций выйти из своего состава, престиж «великой и могучей» державы пошатнётся, а блеск её непобедимости померкнет в глазах противников. Если же они вмешаются во внутренние дела Кеблоно, успевшего весь Иной Мир известить о своём суверенитете, Арагонна и Мармудай мгновенно начнут политическую травлю сильной соседки. Многие простые горожане активно поддержали революционеров; толпы жителей хлынули к воротам Республики, которые всегда были открыты для единомышленников. Самому престолу грозили нешуточные проблемы, а Кларк и Влеона ничего не делали! Король бушевал и в пылу гнева принимал решения одно другого хуже, а Королева сидела с понурым и печальным видом, неотрывно глядя в пол.
