Вначале было слово.
И слово это было:
– Эй?
Сказано оно было с такой изумлённо-вопросительной интонацией, что каждый услышавший его тут же захотел бы ответить. Но к сожалению, в данном конкретном лесу никого кроме одного заплутавшего зайца и пары кустов волчьей ягоды не было, так что вопрошавший грустно вздохнул, поправил на плечах туристический рюкзак и побрёл к виднеющемуся среди сосен просвету.
Через несколько минут и десятка бранных слов в адрес разбросанных везде веток, перед незадачливым путником раскинулся город.
И как вы могли догадаться, он был совершенно обычным.
Для начала представьте замок.
Нет, не тот, что вы представили.
Наверняка ваше воображение сейчас нарисовало вершину фортификационного искусства с укреплёнными крепостными стенами, величественно возвышающимся над ними донжоном, множеством башенок и защитных сооружений, призванных вселять уверенность в горожан и ужас в противника, но нет.
Наш замок был немного скромнее.
Э-э, нет. Ещё скромнее.
Скорее он походил на типичную высотку, именуемую в прогрессивных городах «небоскрёбом», но в Нижних Пряничках его называли проще – Нелепая Хрень.
Являясь одновременно уникальным образчиком современной архитектуры и страшным сном перфекциониста, высотка мало того что привлекала к себе излишнее внимание, так ещё и по вечерам вспыхивала неоном, озаряя мигающим красным светом и без того безрадостный пейзаж. Цоколь занимала убыточная ресторация «Заточенная Принцесса», которую местные обходили стороной из-за нелюбви владельцев к букве «ё» и некоторых опасений кого конкретно там будут точить. С верхних этажей открывался чудесный вид на болото и ту часть города, которую это болото не успело затопить.
Нельзя сказать, что зрелище пленяло воображение, да и атмосфера, говоря простым языком, была мерзопакостной, но всё это мелочи по сравнению с теми событиями, о которых пойдёт речь.
Вечерело.
К покосившемуся знаку «Нижние Прянички» приближался маленький голубой автомобиль, в каких ездят адвокаты по бракоразводным процессам и одинокие домохозяйки с увесистыми пакетами кошачьего корма в багажнике. Водитель, возраст которого с лёгкостью определялся как «мужчина в самом расцвете сил», близоруко всмотрелся в название города и выругался настолько громко, насколько позволяло ему воспитание.
То есть молча.
Подаренный бывшей, и оттого горячо любимой, тёщей навигатор издал жалобный писк и выключился, что случалось с ним уже не в первый раз. Помимо этого мелкого недостатка, он имел превосходную, с точки зрения той самой тёщи, привычку заводить в такую глушь, где даже волки жить боятся, и в самый неподходящий момент озвучивать случайные названия населённых пунктов на всю мощь установленной в автомобиле стереосистемы.
