Среда, 25 ноября 2020 года
Миновали четыре страшные голодные зимы. На подходе пятая – тоже лютая, беспросветная, с метелями, с пеплом, с убийственными морозами. Дорога на север, по какой Дин Тейлор однажды слепо отправился настигать наболевшую мечту, оставив семейство Флетчеров, в конечном итоге пошла по кривой, круто извернулась, повела далеко прочь…
За время странствия в нем надломились порывы, светлые помыслы, вера. К сердцу подступили тревога, сомнения. Закачался весь уклад жизни, все естество. Позади – выцветшее прошлое, впереди – темный омут, зовущийся «будущем». С тем он, непримиримый, в испугах, и шел долгие годы невесть какими путями, куда глаза глядят. Рассветы встречал, где укажет Бог: в пустых берлогах, норах, катакомбах, засыпал в любой занюханной дыре, лишь бы не залезли звери и не отыскал человек. Охотился яро, безумно, ничем не уступая четвероногим хищникам. Часто ел сырое мясо, пил животную кровь, шкуры пускал на одежду, заплатки, теплые стельки. Во всем – полное затворничество, осмысленная дикость, борьба с собой, с природой, тупое желание выжить любой ценой.
Случалось, к нему прибивались такие же заблудшие «тени», но судьба, будто издеваясь, отбирала и их, жестко разнимала: Дина – к живым, а тех – к мертвым, к земле, к праху… И вновь невыносимое одиночество, пугающее молчание. Не с кем поговорить, а голос собственный противен, отвратителен, век бы не слышал. Так, сквозь недели, месяцы, часто сбиваясь со счета в днях, в помутнении рассудка, давал себе твердое слово, клятву: «Никаких больше напарников, никаких друзей, приятелей, компаньонов – только я и больше никого. Всех к черту!» И, пожалуй, суждено этим речам греметь в протестующей душе до последнего вздоха, но мать-удача во все зубы улыбнулась страдальцу: в пути повстречался странник по имени Саид, потерявший в кислотных дождях жену и маленького сына. В дружном тандеме, им, родственным натурам, лишенцам, удалось пересечь Ядовитую Реку и обосноваться в Заречье – глухом и свирепом крае, овеянным самыми жуткими слухами.
И с тех пор плечом к плечу бродят по этим проклятым пустым землям в непримиримом сражении за существование…
***
«Это все твоя вина, братец! Твоя! Ты – трус, жалкий трус…»
– Оливер, братишка… не надо!.. Грейс!.. Я искупил вину!.. Я… – в хрипоте сквозь дурной сон забубнил Дин ожесточившимся призракам, страшно напряг шею, взбрыкнулся – и какая-то сила за грудки вырвала из кошмара, надавала легких пощечин. Он вскрикнул – зажали рот. Заморгал, отодвигая дрему: ни Оливера, ни Грейс – один пожилой чернобородый Саид с ожогом на левой щеке строго смотрел карамельными бегающими глазами, ловил движения лица. За ним, со входа в затхлую пещеру, пластался туман, кровенела безоблачная заря и какой-то скользкий, в рези, рокот тащился сзади, сотрясая спящую округу. Отрезвев, Дин жестом попросил убрать руку, извинился: – Прости, Саид, опять ужасы покоя не дают. Уже виноватым себя перед тобой чувствую…
