Глава 1. Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца
«В лето 7106, от Рождества Христова 1598 года, вступил на престол Борис Годунов; дарами, ласкательством, обещаниями и угрозами привёл к тому бояр и народ, что его на царство выбрали и посадили мимо Фёдора Никитича, которого он в ссылке постриг. Царевича Димитрия убил во Углече в лето 1583. Тогда же, назвавшись именем царевича Дмитрия, чернец Гришка Отрепьев Рострига, женившись в Польше, привёл с собою в Россию множество поляков и литвы, которые рассеялись по всей России и многиям россиянам творили озлобления».
«В лето 7112, а от Рождества Христова 1604 года, Фёдор Борисович Годунов по смерти отца своего наречён на царство от всех чинов московского народа, который ему и учинил присягу; однако же, в войске больша часть дворян взволновались и предались Ростриге почти со всеми полками. Но Рострига старанием князя Василия Ивановича Шуйского убит позорною смертию; мёртвый сожжён, и пепел его развеян. Фёдор Борисович на престоле был шесть недель».
Гусиное перо на мгновение повисло в воздухе. Капля дорогих чернил упала с него на выскобленный добела деревянный стол и расплылась чёрной уродливой кляксой.
– Эх, ты ж!
Старый монах досадливо махнул рукой, глядя на расползающееся пятно.
– Эх, будь ты неладна! – вслух сказал он, – где промокашка? Промокашка нашлась на полу, куда сам же её невзначай смахнул. Подняв кусок разлохмаченной верёвки, старец стал протирать стол, обдумывая только что написанный текст. Вроде всё хорошо. Закончив протирать стол и очистив от чернил руки, он снова взял в них рукопись.
Все буковки выглядели ровными и тщательно выполненными. Хорошо! Полюбовавшись своей работой, монах вздохнул и перекрестился на образ, висевший в углу. Благо, что клякса упала на стол, а не на рукопись. Столько труда было бы насмарку…
Чернец ещё раз вздохнул, подошёл к иконе и очистил в лампадке еле видный фитилёк. Огонёк под пальцами издал трескучий звук, очищаясь от остатков нагара, и засветил ровным пламенем, освещая скорбный образ богоматери.
Монах снова вздохнул, ещё раз перекрестился и опять сел к столу. На сегодня работа была окончена, и он, взяв песочницу с мелким песком, почти пылью, аккуратно посыпал им лист пергамента, дав высохнуть чернилам свеженаписанных строк. Встряхнул лист и задумался. Размышлял он недолго и, решившись, дописал ещё несколько строк.
«В лето 7116, а от Рождества Христова 1608 года, случилось в земле русской великое бедствие: мертвецы стали вставать, да на люд нападать. Откуда сия напасть пришла, то никому не ведомо, да видно, за грехи наши тяжки, да междоусобицу. Не прощает никому земля предательство, на то доля наша тяжкая, токмо верующие, да оружные справляются с ними, а всем остальным препятствия и смерть чинится, ну, да на то Воля Божья. А пошло сиё бедствие от Ростриги, сожжённого тотчас опосля смерти. А ежели кто пострадает от мертвецов, так тот бесноватым становится».
