Земля тихо тряслась в неслышной дрожжи, тонкой струйкой ссыпался песок в мелких трещинах, стекая в открывшейся провал. Следующий взрыв обнажил ещё один пласт старой породы и осыпал его туда же. Провал ширился и рос в стороны, попутно выворачивая то, что скрывала под собою сотни лет поверхность старой планеты.
Вверху, там, где расступилась земля, виднелся кусочек неба, где послышался гул сверхзвукового снаряда, затем земля содрогнулась, и звук очередного взрыва догнал следующий пласт породы, и обрушил его вниз. Рухнув, пласт обнажил неизвестный объект, что представлял собою серо-белую, вытянутую вперёд металлическую сигару метра три длиной и полтора метра толщиной.
Наклонившись, она съехала вниз по обрушившемся пласту со своего бетонного пьедестала и застыла, уткнувшись острым концом в противоположный край трещины. Земля ещё раз содрогнулась, на этот раз намного дальше, это вызвало ещё одну большую струйку песка и раскрошившегося цветного бетона и всё затихло, но только на время.
Утыканный в толстой части шлангами объект представлял собой не что иное, как криокамеру, в которой находился живой человек замороженный два века назад и по какой-то причине оставшейся забытым на находящимся посередине необъятного океана острове. И его час, наконец-то, пробил!
Буквально через пару минут толстые фторопластовые шланги, что соединяли криокамеру с пультом обеспечения жизнедеятельности подземного бункера, хрустнули и с громким звуком стали отстреливаться, выпуская в воздух густые туманные облачка воздушно-азотной смеси.
Камера внезапно ожила: заиграла музыкальная трель, засветилась окрашенная разноцветной светодиодной краской передняя панель, а также борта. Крышка из непроницаемого бронированного стекла, громко щёлкнула и стала медленно подниматься вверх. Поднявшись сантиметров на восемьдесят, она повторно щёлкнула, датчики зафиксировали её положение и поднимавшие её миниатюрные сервомоторы прекратили свою работу.
Если бы рядом находился кто-нибудь из живых людей или следящих механизмов, то он бы увидел следующую картину. В криокамере лежал человек, им оказался мужчина лет сорока. Гладко выбритое лицо, покрытое густой изморозью криогенной камеры, застыло вечной маской самому себе. Ни один мускул не дрожал на его лице, глаза закрыты веками, волосы серебрились не только от инея, но и от небольшой седины, что виднелась на висках и почему-то на макушке, но сейчас это можно было заметить, только наклонившись к нему вплотную.
Мужчина имел сухощавое телосложение, рост около ста восьмидесяти сантиметров и правильные черты лица, из которых выделялись слегка оттопыренные уши и крупноватый нос. Одет он оказался в серебристый костюм искусственной ткани на левой груди которого выделялся непонятный шеврон с изображением ветвистого зелёного дерева и надписи сверху на латинском.
