Прежде чем открыть дверь, Александра вытерла о ткань пеньюара вспотевшие ладони. То, что она испытывала, страхом назвать было сложно. Скорее, острое желание, чтобы все, что сейчас с неизбежностью произойдет, осталось уже позади. Вот если бы она обладала магическими способностями жихарок и могла на расстоянии повлиять на настроение мужа, который, судя по всему, опять был зол, как Лихо Одноглазое...
— Вы хотели меня видеть, сударь?
— Да-с, сударыня!
Что ж, предчувствия не обманули: граф Василий Орлов действительно пребывал в состоянии жесточайшего раздражения. Следовало признать, слишком хорошо знакомом Александре.
Она старалась не отводить глаз от его лица, словно это могло хоть в чем-то помочь. Не смотришь — будет беситься, упрекая в очередном выдуманном вранье. Глядишь в упор — заявит, что страх потеряла, нагличает... Но уж лучше быть наказанной за мнимую наглость, чем обвиненной в том, что лжет, таит что-то.
Бродивший в Василии до поры сдерживаемый гнев пугал, но Александра давно научилась скрывать свои чувства. Вот он встал и двинулся ей навстречу. Руки спрятаны за спиной. Зачем? И так ведь прекрасно известно, что в них. За десять лет брака Александра слишком хорошо усвоила привычки мужа. Даже ложась спать, он клал свой арапник у изголовья…
Александра судорожно сглотнула и подавила желание зажмуриться. Нет, она приняла решение! И сделает это несмотря ни на что! Теперь у нее есть оружие против него!
Василий Орлов знал, что жена боится его. Видят небеса, для этого было сделано достаточно за десять лет супружества. Но нет! Только холодное высокомерие и безразличие читалось в ее словно окаменевших чертах. Эта женщина с самого начала стала для него настоящим вызовом. Сначала ее мать, потом она… Быть может, поэтому он и женился, хотя Александра была совсем не в его вкусе — маленькая, тощая… Она отказалась от применения своей позорной магии, которой, как выяснилось, владела, научилась послушанию, не вмешивалась в его дела, была покорна в постели, молчала… Но даже в ее молчании, даже в покорности чудился вызов и попытка влияния!
Орлов невольно потянулся к груди, где под рубашкой скрывался амулет-оберег, приобретенный им за немалые деньги. Зато теперь он мог чувствовать себя свободно, не опасаясь того, что в один прекрасный момент жена все же решится оказать ему сопротивление. Например, чтобы защитить своего любимого братца...
— Я опять видел этого щенка, вашего Мишеньку, в борделе, среди мавок и фараонок!
— А вы сами, сударь, что делали в подобном заведении?
Александра не отвела взгляда даже когда он занес руку, и плетеный хвост арапника ожег ее напряженные плечи. Граф увидел в глазах жены боль, мгновенную вспышку опаляющей ярости, и вновь холодное безразличие сковало ее черты. Это взбесило еще сильнее:
