– Опять дрыхнешь, скотина?
Звучало сказанное беззлобно – это, можно сказать, был ритуал, повторяющийся каждое утро. Яран это знал и не обижался. Да и вообще, какой смысл обижаться-то? Не в его положении, как говорится.
– Дрыхну, хозяин.
Это тоже была часть ритуала, демонстративное смирение и безразличие. Граф, стоящий на пороге выделенной Ярану кельи (монахи, узнай они, как называются его апартаменты, удавились бы от зависти), немного печально хмыкнул:
– Хоть кто-то в этом замке мне не врет. Пошли завтракать, что ли.
Яран, кряхтя, вылез из-под невероятно теплого и столь же тяжелого одеяла, зевнул – уже не демонстративно, а по-настоящему, все же и впрямь проснулся буквально за пару минут до появления этого самоходного будильника – и потопал к умывальнику, на ходу почесывая успевший изрядно зарасти густыми черными волосами затылок. Стоило побрить голову, конечно, в нынешней ипостаси растительность на теле доставляла определенные хлопоты. Стоило, но – лень.
Каменные ступени, по которым пришлось спускаться, выглядели изрядно потертыми. Ну да замку не одна сотня лет, чего уж там. Конечно, его капитально перестроили, и теперь вместо подслеповатых бойниц он смотрел на мир широкими окнами, а серый камень стен изнутри покрылся богатой отделкой, на которой чужеродно выглядели почти добела выцветшие от времени традиционные гобелены. В результате все здесь стало ярким и светлым, хотя и малопригодным для обороны. Но полы… Вынимать и менять плиты дорого и сложно, замазывать мелкие повреждения цементом убого. Вот и остались потертости, которые скоро можно будет начать именовать ямами. И кое-какую лепту в их создание внес и сам Яран – чай, давненько уже здесь ходит.
Завтрак прошел как всегда – вначале слуги занесли и расставили посуду и еду, выставив все в идеальном, геометрически выверенном порядке. Потом сели взрослые. А затем примчались дети графа, и начался бардак.
Визги, писки, мелкое хулиганство… Яран с тоской и ностальгией вспомнил старые добрые времена, когда детей, вне зависимости от пола, возраста и социального происхождения, воспитывали поркой на конюшне. Затем нравы смягчились – вначале перешли с розг на вожжи, потом на ремень… Помнится, он своего воспитанника, который сейчас во главе стола устроился и с умилением наблюдает за отпрысками, как раз ремнем и порол. И все под бдительным присмотром его покойного батюшки, одобрительно кивающего на каждый особо звонкий шлепок.
А ныне что? Крайний случай маразма, вот что. Как говорил один знакомый псарь: «Собака-то пятнистая. Просто белое пятно размером во всю собаку». Ударились люди, как им это свойственно, в другую крайность. В дворянской среде драть наследников (а также кидать в них подвернувшимися под руку предметами, лупить палкой и проводить иные воспитательные процедуры) стало вообще не принято. Как дальше жить будем? Нет, все-таки простолюдины с их куда более приземленным мышлением в этом плане умнее и от классических методов отказываться не спешат. И что прикажете делать Ярану? Ему же и этих субчиков еще на путь истинный наставлять как-то придется.
